— Благородный рыцарь, – раздался тихий голос за моей спиной.
Меня пронзил новый приступ ужаса, я рывком обернулся на голос, и только тогда вспомнил, что мы с убитым мужиком здесь не одни. Что есть ещё и девушка, с которой он развлекался перед смертью.
Девушка от неожиданности отшатнулась, испугавшись моего резкого движения, едва не выронив предмет, который держала в руках. Это была большая, двух- или трёхлитровая керамическая фляга. Девушка была по–прежнему обнажённой, но не пыталась как‑то прикрыться и смотрела на меня, тоже совершенно голого, открыто и прямо. В её взгляде уже не было страха, не было смущения, была какая‑то тихая, почти детская радость. И благодарность…
Вот уж чего не ожидал…
— Благородный рыцарь, – повторила она, – если вы позволите, я могла бы помочь вам, помочь умыться. Я вижу, что вам противна кровь побеждённого вами герцога. К сожалению, воды поблизости нет, но в этой фляге есть немного вина. И если вы не побрезгуете этим вином, если пожелаете использовать его для омовения вашего благородного тела…
Я “пожелал”. Я подставлял сложенные ладони под струю благоухающего, наверняка драгоценного вина и судорожно, торопливо смывал со своего “благородного тела” остатки крови. Была ли мне “противна” эта кровь уже второго убитого мной за эту безумную ночь человека? Не знаю. Она внушала мне ужас, панический ужас, забивающий, вытесняющий все остальные чувства, от которого одна за другой на меня накатывали волны тошноты и, я чувствовал это, начинающегося безумия. Я пригоршню за пригоршней выплёскивал на себя вино и яростно тёр, тёр себя ладонями. Пока из фляги не вылилась последняя капля.
Я не чувствовал ни стыда, ни даже тени смущения, хотя первый раз в жизни стоял обнажённый перед такой же обнажённой молодой девушкой. Да, совсем молодой, моей ровесницей или даже младше меня… Я не чувствовал ничего, кроме невыносимого ужаса, меня трясло, как в лихорадке, я чувствовал, что вот–вот начнётся истерика, волны безумия захлёстывали всё сильнее и сильнее, я уже не мог сопротивляться….
Девчонка отошла в сторону и тут же вернулась с большим платком. И стала вытирать меня. Нежно и ласково. Лицо, плечи, грудь, живот, бёдра… Я чувствовал сквозь тонкую ткань прикосновения её ладоней к своему телу. И неожиданно понял, что от этих доверчивых прикосновений девчонки со мной стало что‑то происходить. Она каким‑то образом спасала меня, вытаскивала из мрака, из чёрной бездны, из океана холодного безумия.
Меня по–прежнему колотила крупная дрожь, я задыхался и почти умирал, но сквозь эту лихорадку, сквозь безнадёжную глухую тьму стали пробиваться лучики слабого света, обрывки мыслей и чувств.