Олег неслышно подошёл к кровати, спросил шёпотом: “Максимка? Не спишь? Пойдём, посидим на улице немного?” Я тихо встал и, не одеваясь, в одних трусах вышел за Олегом на школьный двор. Мы сели на скамейку. Разгорячённое тело ласково обдувал прохладный ветерок, пахнущий морем, незнакомыми южными цветами, чем‑то ещё. Звенели цикады, ярко светила луна, и в серебристом волшебном свете, неузнаваемо преобразившем знакомый двор, я вдруг почувствовал себя… Даже не знаю, как сказать. Чужаком, гостем, что ли. Или даже нет, не то. Показалось вдруг, что сегодняшний случай, да и вообще вся моя предыдущая жизнь, весь наш мир, всё это привиделось, приснилось мне. Или даже не мне. А я вдруг попал в этот странный тревожный сон. А кто я такой на самом деле – не знаю, силюсь вспомнить и не могу. Чтобы вспомнить, надо проснуться, но я не хочу этого. Даже от мысли о том, что проснуться когда‑нибудь придётся, живот стягивает сосущим холодом. Потому что тогда весь этот двор, ласковый южный ветерок, лунное небо, Олег, мама, весь этот мир – всё исчезнет. Совсем исчезнет, даже в памяти ничего не останется. Кроме пустоты и боли…
Олег осторожно положил ладонь на моё плечо, и наваждение сразу схлынуло. Осталось лишь смутное чувство тревоги. Но тревога – это понятно откуда. Ещё бы ей не быть!
Я взглянул на Олега, как он? Олег выглядел спокойным. Он знал, что у меня есть вопросы к нему, которые я никак не мог задать днём. Он терпеливо ждал, когда я начну спрашивать.
Так и не дождался, стал говорить сам.
— Ты, конечно, понимаешь, что всё, что я там плёл Ромке про больницу и прочее – бред. А плёл для того только, чтобы не сломать пацана, убедить его, что ничего страшного не случилось и случиться не могло. На самом деле не нужна тому выродку больница. И убил я его совсем не случайно. И не для самозащиты. Для самозащиты хватило бы того одного, первого удара локтем, после этого он уже был не опасен. Это на суде я бы стал врать про то, что другого выхода у меня не было, про состояние аффекта, необходимую самооборону и прочее. Если дело вдруг до суда дойдёт, я так и буду делать. Но тебе я врать не хочу. Был у меня другой выход после того первого удара. Вызвать на самом деле “скорую”, а потом бесконечно таскаться по следствиям и судам, доказывать, что не верблюд, не изверг с чёрным поясом, изувечивший хорошего парня. Знать, что таскают по всяким комиссиям и экспертизам и Ромку с родителями, мучают его такими вопросами, от которых и вполне уличный пацан запросто может свихнуться, не то что этот домашний интеллигентик. Вместо всего этого я предпочёл добить эту мразь. Совершенно сознательно. И замести потом следы. Осуждаешь?