Я отчаянно замотал головой, схватил Олега за руку. Я не осуждал. Хотя точно знал, что сам бы на его месте добить не смог. Даже тот первый калечащий удар локтем вряд ли смог бы нанести. Скорее всего вместо этого просто получил бы нож. Погубил бы себя и ещё двоих пацанов.
Это себя я осуждал тогда и проклинал своё трусливое “интеллигентское” чистоплюйство. И ещё сильнее стал переживать за Олега, только сейчас до меня стало доходить, какой ценой ему всё это далось, чего ему стоило выглядеть, чтобы не травмировать душу ребёнка, спокойным и равнодушным, удержать от истерики и меня своей “железной” уверенностью и “абсолютным” спокойствием.
Не был вовсе Олег “железным”, каким мы его себе представляли. Он прекрасно держался, но – “через не могу””. И только потому, что иначе было нельзя. Ради Ромки, ради меня, ради всех наших пацанов, ответственность за которых взял на себя.
Я вдруг почувствовал, каким тяжёлым грузом лежит эта ответственность на не таких уж и широких, как мне когда‑то казалось, плечах Олега.
И меня неожиданно затрясло. Как тогда Ромку.
Олег обхватил меня рукой за плечи и стал утешать. Как тогда Ромку.
— Ну что ты, Макс. Всё позади. Всё хорошо. Ну, вот тебе раз. Так здорово держался, так помог мне. Ромка только благодаря тебе тогда так быстро успокоился. Здорово ты придумал — расспросы ему устроить. Ты молодец, Максимка. Спасибо тебе.
Я уткнулся лицом в его плечо и с каким‑то болезненным облегчением заплакал. Первый раз за последние три года. До этого последний раз я плакал, когда проводил в Ригу отца. Всё накопившееся за день выходило со слезами. Олега я не стеснялся. Его не нужно было стесняться. Он был своим. Почти таким же близким и родным, как мама. И как когда‑то папа…
Слёзы лились и лились, безостановочно, а меня продолжало трясти. Не только, наверное из‑за пережитого страха близости и реальности смерти. Я вдруг понял, что сегодня моё детство закончилось. Навсегда. Я уже не смогу быть больше таким беззаботным, как раньше, так же, как раньше, относиться к Олегу – как к абсолютно надёжному, не имеющему слабостей и недостатков защитнику и вожаку.
Я очень остро, всем существом почувствовал, что Олег не всегда сможет всех нас защитить от таких вот гадов, на какого нарвался сегодня Ромка. Этих самых гадов много ещё бродит где‑то по свету, и когда им попадаются такие вот беззащитные ребятишки, как Ромка, далеко не всегда рядом оказывается кто‑нибудь такой, как Олег. А если и оказывается рядом, вступает в смертельную схватку, далеко не всегда побеждает в ней…
Постепенно я всё‑таки стал успокаиваться. И мне всё‑таки стало немного стыдно. Как‑никак – четырнадцать лет, уже не ребёнок. Я отлепился наконец от плеча Олега, встал, сходил в школу и умылся. Когда вернулся, Олег всё так же сидел на скамейке, как‑то бессильно опустив плечи. Выражение его лица мне очень не понравилось. Я опять уселся рядом и бесцеремонно встряхнул его за руку.