– Извини, – вновь повторил Феликс и, положив Лорда на дно могилы, принялся его закапывать. – Нужно колышек вбить, чтобы запомнить, где мы его похоронили.
– Ты что, приезжать к нему будешь?
– Буду, – твердо сказал Феликс.
В машине Феликс немного успокоился и взял меня за руку.
– Что-то у меня нервы совсем ни к черту, – тихо проговорил он.
– Я понимаю.
– Где ты живешь?
– Я на Ленинском проспекте, но у меня нет никакого желания с тобой расставаться. Феликс, ты же знаешь, что тебе нельзя появляться дома. Из-за меня теперь нельзя появляться и в доме друга. Так что ты просто обязан поехать ко мне.
– Мне неудобно.
– Да я тебе теперь по гроб жизни обязана хотя бы потому, что ты меня от смерти спас.
Вскоре мы добрались до моего дома, вошли в квартиру и отдышались.
– Очень надеюсь на то, что, когда я буду выходить из твоей квартиры, меня не зацепит киллер.
– Можешь не переживать. Он охотится только за криминальными авторитетами. Послушай, ты мне раны хотел обработать.
– А у тебя есть чем?
– Было бы желание…
Сняв куртку от спортивного костюма и лифчик, я положила руку Феликса себе на грудь и прошептала:
– Доктор, осмотрите меня, пожалуйста.
– Лиза, как у тебя с рассудком?
– Очень плохо. С того самого дня, как тебя увидела, мне становится все хуже и хуже.
– Так тебе нравлюсь я сам или тебе нравится то, что я врач? – уже ничего не понимал Феликс.
– Доктор, вы нравитесь мне и как врач, и как мужчина, – все с тем же вызовом ответила я.
– Послушай, ты сумасшедшая! С тобой общаться страшно.
– Да ладно тебе! – игриво пропела я и принялась расстегивать его рубашку.
Я раздевала слегка оторопевшего Феликса и все больше и больше возбуждалась. У него было такое красивое тело! Все, что произошло дальше, было похоже на безумство. Я жадно целовала это красивое и совершенное тело, умоляя Феликса только об одном: чтобы он как можно быстрее меня взял. Я чертила губами по его теплой коже и внимательно смотрела в глаза. Феликс нежно постанывал, теребил мои волосы и закрывал глаза в тот момент, когда я скользила губами по его животу и целовала его упругое мужское достоинство. Он громко стонал, а я получала наслаждение от этого стона.
Такое впечатление, что все те чувства, которые уже давно просились наружу, нашли выход только сейчас.
– Я люблю тебя. Люблю… – шептала я и думала о том, как же давно я не произносила подобные слова.
– Лизка, ты чокнутая…
– Ну, а ты меня любишь? – требовала я от Феликса хоть каких-нибудь признаний. Пусть даже фальшивых. Просто сейчас я хотела быть любимой и желанной. – Ну скажи, любишь?