"У меня есть предложение: обратиться в правительство Франции, чтобы правительство Франции установило Валентину Михайловичу пособие за повреждение оружием Франции".
"Посмеялись, конечно, - заключил не без улыбки свой рассказ Валентин Сидоров. - Так вот и была поставлена точка в истории с раскопками в Коровино. А бабушка осталась у меня на этюде. Русская старуха одна осталась в избе сидит на табуретке, ковыряет угольки в погасшей печке французской саблей".
Фото Виктора Новикова
Владимир Бондаренко
2 октября 2014 1
Культура Общество
Валентину Курбатову — 75 лет!
Мой давний добрый знакомый, один из лучших русских критиков, вечный скиталец по Руси Валентин Яковлевич Курбатов как-то незаметно подошел к своему 75-летию. Кажется, еще недавно ездили с ним по Байкалу, вместе с русскими писателями и Валентином Распутиным, кажется, еще недавно с Дмитрием Балашовым, Виктором Лихоносовым, и тем же Курбатовым сидели у меня дома в Петрозаводске, и мой папа играл на балалайке, а мама стряпала к нашей встрече пироги. Это было во время знаменитой поездки русских писателей по Северу, организованной Сергеем Залыгиным. Но ушли уже в мир иной мои папа и мама, ушли и Балашов с Астафьевым, ушла добрая половина участников этой поездки, да и оставшиеся уже выглядят не по-боевому, но Валентин Яковлевич Курбатов все также неутомим, продолжает работать, выпускать новые книги, да и поездки свои не оставил. Вот совсем недавно мы с ним вернулись из Ясной Поляны, где участвовали в девятнадцатых Яснополянских писательских встречах, надеюсь, доживем и до юбилейной двадцатой встречи.
Для меня Валентин - некий псковский кудесник, целитель, собиратель. Вроде бы мы с ним оба - литературные критики, но, если я подчас и обрушиваюсь со всей страстью на то или иное неудачное произведение, или на целое направление, на чуждый мне литературный лагерь, то Валентин, будучи схожим со мной по многим взглядам, истинный православный, патриот России, воевать ни с кем не любит, он - врачует даже неугодных, далеких от него писателей. Врачует добрым словом, проникновенной речью, даже взглядом своим. Кто еще мог как-то утихомирить разбушевавшегося Виктора Петровича Астафьева, кто еще мог продолжать свой долгий терпеливый диалог с яростным либералом Александром Борщаговским?
Только псковский кудесник. Он дружен и с непримиримым имперцем Александром Прохановым, и с отчаянной советской патриоткой Татьяной Глушковой, и с преемником толстовского рода Владимиром Толстым. При этом никогда не кривит душой, остается на своих позициях. Такие собиратели Руси и русской литературы крайне нужны отечественной словесности. Он не будет устраивать яростные дискуссии, не будет рваться на митинги, но проповедовать-то он будет всем очарованным слушателям своим всю ту же русскую правду.