— Вы замерзли, — внезапно сказал Зик. — Вам нужно переодеться во что-нибудь сухое.
— Да. Я…
— Вы здорово вымокли, пока шли от джипа к дому. — В его голосе сквозили грубоватые нотки, которые, будучи профессиональным музыкантом, она сразу уловила и отметила про себя, словно неожиданную вариацию при исполнении хорошо знакомой мелодии.
Челси внимательно посмотрела на него. Он промок куда больше нее, под влажной рубашкой, прилипшей к груди, рельефно выступали мышцы его крепко сбитого тела. Под тем же дождем, что и она, он менял спущенное колесо, в то время как она стояла в его куртке, шел под тем же дождем, что и она, но, казалось, не обращал никакого внимания ни на дождь, ни на холод, не сводя с нее пристального взгляда золотисто-карих глаз, в которых читались одновременно и страсть, и самообладание.
Он ни за что не позволит себе потерять самоконтроль, решила она. Даже перед лицом неодолимой страсти, которая влекла их друг к другу подобно двум разноименным полюсам. Может, этим и объясняется ее безотчетное желание затронуть какие-то более чувствительные струны его души, не ограничиваясь обычным знакомством, каким он с самого начала, видимо, представлял себе их отношения.
Однако задавшись целью пронять Зика Норта, она сама напрашивалась на неприятности. Но увлечение им, захватившее ее, было куда сильнее осторожности. Челси это знала, как знала наверняка и то, что в создавшейся ситуации дело не кончится банальной чашкой кофе или вежливым прощанием.
— Если хотите, у меня есть рубашка, которая, возможно, вам подойдет. Это одна из старых рубашек Рэя.
— Рэя? Вашего босса? — Она кивнула. — Того самого, что держит у себя дома рояль на случай, если у вас возникнет желание на нем поиграть, когда вы там остаетесь?
В вопросе слышались ревнивые нотки. Впервые в ее взрослой жизни ревность ей льстила. Зик Норт лишил ее душевного покоя, подобного ощущения она не испытывала с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать лет. Но это не имело ничего общего с порой невинной юности.
— Да, — ответила она. — Того самого Рэя. Мы с ним подружились, когда мне было восемь лет. Он не будет против, если вы наденете его рубашку.
Мгновение он пристально смотрел на нее, потом тяжело вздохнул, всем своим видом демонстрируя осторожное недоверие, и снова покачал головой.
— Как скажете.
Несмотря на все сомнения и колебания, которые крутились у нее в голове, ее сердце екнуло, когда перед мысленным взором стали один за другим возникать образы того, что она хотела предложить этому мужчине — мужчине, с которым была едва знакома. Ей хотелось дотронуться до него… провести пальцами по теплой, туго натянутой коже рук, по подбородку, прижаться губами к багровому синяку и смахнуть капельки дождя с волос…