Душой и телом…

Мужчина, у которого кровь не закипит в жилах при звуках музыки в исполнении Челси Коннорс, либо глухой, либо конченый человек, думал Зик Норт, вслушиваясь в заключительные аккорды рояля, замирающие в дымном воздухе ночного клуба. Мелодия была исполнена такой глубины и изящества, что ему казалось, будто он слился с нею. Чарующие звуки, извлекаемые ею из кабинетного рояля, стоявшего посреди сцены, вызывали сладостные грезы, ничего подобного он не испытывал с тех пор, как был зеленым юнцом вроде Билли. Теперь они нахлынули на него, распаляя воображение, подобно летнему зною.

Этим многое объяснялось.

Зик отвел взгляд от сцены, пытаясь стряхнуть наваждение, и принялся рассматривать обратившихся в слух людей, до отказа заполнивших зал. Билли среди них не было. Зик нахмурился, не зная, заявится ли его младший братец сегодня вообще. Он не говорил, что придет, и не распространялся о том, в какой переплет угодил, а лишь пояснил, что хочет бросить школу. Позвонив в три часа ночи, Билли сочинил невразумительную историю, а когда брат стал задавать вопросы, повесил трубку, чем серьезно озадачил и встревожил Зика. Но теперь, услышав музыкальные импровизации Челси Коннорс, он проникся убеждением, что здесь не обошлось без джазовой пианистки с черными как вороново крыло волосами, которая играет на рояле, словно ангел, и завораживает, словно колдунья.

— Эта женщина… она играет на рояле, — Билли не сказал, как ее зовут, но страстная, пленительная музыка Челси Коннорс весь вечер говорила сама за себя. Соблазн, перед которым трудно устоять такому парню, как Билли, мечтающему стать саксофонистом.

Финальные аккорды рояля смолкли, растворившись во мраке, и в знак признания таланта чернокудрой волшебницы раздались аплодисменты, нараставшие, будто волна прибоя. Челси Коннорс, любимицу поклонников джаза Новой Англии, прочили в победители на предстоящем фестивале джазовой музыки в Саратоге-Спрингс. Среди ее восторженных почитателей большинство — взять, скажем, того же Билли, — казалось, было готово ради нее на все.

Черта с два я останусь на банкет, подумал Зик.

Он не торопясь отхлебнул виски. Нёбо обожгло, и он вперил в Челси Коннорс пристальный, бесстрастный взгляд мужчины, не привыкшего тешить себя иллюзиями.

— Она не такая, как ты думаешь, — сказал Билли. — Если бы ты слышал ее музыку, ты бы понял…

Женщина с черными как смоль волосами грациозным движением подняла голову от рояля и оглядела аудиторию, легким движением головы благодаря за аплодисменты. Скользнув по собравшимся, ее взгляд вдруг упал на стоящий посредине, ближе к сцене, столик Зика, и застыл.