— Разумеется, — ответила леди Харриет с улыбкой победившей непосредственности: первой улыбкой, которую она адресовала мистеру Престону за долгое время. Впервые с того времени, много лет назад, когда он, злоупотребляя своей красотой, допустил тон галантной фамильярности по отношению к леди Харриет и отпустил ей личные комплименты, словно обращался к равной. — Но он извинит меня, я надеюсь, — продолжила она по-прежнему с той же любезностью, которая заставила его почувствовать, что теперь он занял более высокое место в ее мнении, чем прежде, в начале их знакомства, — когда он узнает, что назойливые языки холлингфордских кумушек говорили о моей подруге, мисс Гибсон, в самой непростительной манере, извлекая неправомерные заключения из ее общения с мистером Престоном, природу которого он только что посчитал своей обязанностью объяснить мне.
— Думаю, мне едва ли нужно требовать у леди Харриет обещания сохранить это объяснение в тайне, — сказал мистер Престон.
— Разумеется, разумеется! — ответил граф, — каждый это понимает.
И он поехал домой, где пересказал своей жене и леди Куксхавен весь разговор между леди Харриет и мистером Престоном, разумеется, при условии строжайшей секретности. Несколько дней спустя леди Харриет пришлось выдержать довольно много критики по поводу своего поведения и отсутствия надлежащего достоинства. Тем не менее, она успокоилась тем, что нанесла визит Гибсонам; и, узнав, что миссис Гибсон (которая все еще была нездорова) дремлет в это время, она не испытала трудностей в том, чтобы вывести ничего не подозревавшую Молли на прогулку, во время которой леди Харриет ухитрилась дважды пройти по всей длине главной улицы городка, пробыть у Гринстеда полчаса и закончить визитом к мисс Браунинг, которой, к сожалению леди Харриет, не оказалось дома.
— Возможно, это к лучшему, — произнесла она, после минутного раздумья. — Я оставлю свою карточку и припишу твое имя, Молли.
Весь день Молли немного озадачивало подобное поведение, в которое ее вовлекли, словно неодушевленный предмет, и она воскликнула: — Прошу вас, леди Харриет… я никогда не оставляю карточек. У меня их нет, ни для мисс Браунинг, ни для других. Я вхожу и выхожу, когда мне вздумается.
— Не беспокойся, дорогая. Сегодня ты все сделаешь как надо, согласно правилам этикета.
— А теперь передай миссис Гибсон, чтобы она приехала в Тауэрс на весь день. Мы пошлем экипаж за ней, когда она даст нам знать, что уже достаточно окрепла, чтобы выходить. Ей лучше приехать на несколько дней, в это время года не стоит больному человеку проводить вечера на улице, даже в экипаже, — так говорила леди Харриет, стоя на белой лестнице дома барышень Браунинг и держа Молли за руку, пока прощалась с ней. — Тебе лучше сказать ей, дорогая, что я приходила повидать ее… но, застав ее спящей, я убежала с тобой, и не забудь сказать о том, чтобы она приехала погостить у нас, дабы сменить климат… маме это понравится, я уверена — об экипаже и тому подобном. А теперь до свидания, сегодня днем мы хорошо поработали! Лучше, чем ты себе представляешь, — продолжила она, все еще обращаясь к Молли, хотя последняя уже этого не слышала. — Я не выберу Холлингфорд, если он не изменит мнение в пользу мисс Гибсон после того, как я сегодня позаботилась об этой девочке.