— Мы идем, друг Нед, туда, куда влечет фантазия капитана Немо.
— Эта фантазия, — ответил канадец, — не может нас вести далеко. Персидский залив не имеет выхода, и если мы в него войдем, то вынуждены будем вскоре возвратиться назад.
— Ну что же, мы и возвратимся, мистер Ленд, и, если после Персидского залива «Наутилус» вздумает посетить Красное море, Баб-эль-Мандебский пролив всегда к его услугам.
— Мне не приходится указывать вам, господин профессор, — ответил Нед Ленд, — что Красное море также закрытый залив, и Суэцкий перешеек еще не прорыт. Да будь он и прорыт, все равно такое таинственное судно, как «Наутилус», никогда не рискнет войти в его каналы, пересекаемые шлюзами. Из этого следует, что если мы достигнем Европы, то не через Красное море.
— Но я не говорил, что мы возвратимся в Европу.
— Что же вы предполагаете?
— Я полагаю, что после посещения берегов Аравии и Египта «Наутилус» снова вступит в Индийский океан, может быть, Мозамбикским проливом; или направится к Мадагаскарским островам, чтобы достичь мыса Доброй Надежды.
— Ну, мы достигнем мыса Доброй Надежды! А дальше? — воскликнул канадец.
— Дальше? Мы проникнем в Атлантический океан, с которым мы еще не познакомились… Позвольте, друг Нед! Разве вас утомило это подводное путешествие? Разве вы уже пригляделись к этому зрелищу, нескончаемому по разнообразию подводных чудес? Что касается лично меня, то мне будет очень досадно, если прекратится это путешествие, которое выпало на долю столь незначительного числа людей.
— Но знаете ли вы, господин Аронакс, — ответил канадец, — что уже скоро три месяца, как мы являемся пленниками на борту «Наутилуса»?
— Нет, Нед, я этого не знаю; не хочу знать, я не считаю ни дней, ни часов.
— Но когда же настанет конец этому?
— Конец придет в свое время. К тому же мы ничего не можем предпринять и только понапрасну ведем споры. Если бы вы, мой храбрый Нед, пришли бы сказать мне: «Нам представляется случай к побегу», тогда бы я его стал обсуждать вместе с вами. Но такого случая нет, и, говоря откровенно, я уверен, что капитан Немо не бросится в такую авантюру, как посещение европейских морей.
На основании этого краткого диалога можно прийти к заключению, что я стал фанатиком «Наутилуса» и принадлежал душой и телом его капитану.
Что касается Неда Ленда, то он закончил разговор следующим кратким фонологом:
— Все хорошо и красиво, но, по моему мнению, где есть стеснение, там уже нет удовольствия.
В течение четырех дней, до 3 февраля, «Наутилус» продолжал свой путь по Оманскому заливу с различной скоростью и на различных глубинах. Казалось, он шел наудачу, как будто колебался, не решаясь выбрать определенный путь, и ни разу не пересек тропика Козерога.