Когда мы покидали это море, перед нами на одну минуту показался Маскат, главный город Оманской земли. Я любовался странным видом города, расположенного среди черных скал, на фоне которых еще резче выделялись его белые дома и укрепления. Я видел круглые купола его мечетей, изящные остроконечные минареты, его свежие, зеленеющие террасы. Но это было только видение — «Наутилус» вскоре погрузился в волны этого мрачного моря.
Потом он прошел на расстоянии шести миль от аравийских берегов Махра, Хадрамаута и волнистого ряда гор, украшенных несколькими древними развалинами. Наконец 5 февраля мы вступили в Аденский залив, настоящую воронку, вставленную в ту глотку Баб-эль-Мандебского пролива, через которую воды Индийского океана вливаются в Красное море.
6 февраля «Наутилус» шел в виду Адена, расположившегося на мысе, которым оканчивается узкий перешеек. Аден — это тот же неприступный Гибралтар; он укреплен англичанами, которые им завладели в 1839 году. Мне удалось увидеть восьмигранные минареты этого города, который, по рассказу историка Эдризи, был некогда самым богатым торговым местом на этом берегу.
Я был твердо уверен, что, достигнув этого пункта, капитан Немо возвратится назад; однако я ошибся, и, к величайшему моему удивлению, этого не случилось.
На следующий день, 7 февраля, мы вошли в Баб-эль-Мандебский пролив, что на арабском языке значит «ворота слез». Его длина при двадцати милях ширины всего пятьдесят два километра, и «Наутилус», идя полным ходом, прошел его за час. Мне ничего не удалось увидеть, даже острова Перима, который британскими инженерами обращен в передовой форт Адена. В этом узком проливе плавало много английских и французских кораблей, направлявшихся от Суэца к Бомбею, Калькутте, Мельбурну, островам Бурбон и Маврикия, и «Наутилус» не решался всплывать на поверхность воды. Он благоразумно держался в глубине вод.
Наконец около полудня мы вошли в Красное море. Красное море — знаменитое озеро библейских сказаний, не освежаемое дождями, не орошаемое ни одной значительной рекой, ежегодно понижается вследствие чрезмерного испарения на полтора метра. Странный залив, который, если бы был закрыт и стал бы озером, совсем бы высох. Своим испарением он перещеголял соседние моря, уровень которых понижался только до тех пор, пока их испарения не уравновешивались с количеством вливающихся в них вод.
Это Красное море имеет в длину две тысячи шестьсот километров и в ширину — около двухсот сорока километров. Во времена Птоломеев и римских императоров оно было великой торговой артерией Древнего мира, и прорытый канал возвратил ему его древнее значение, которое отчасти восстанавливала и суэцкая железная дорога.