— Да кто же, черт возьми, когда-нибудь в них верил! — вскрикнул канадец.
— Очень многие люди, — стоял на своем Консель.
— Только не рыболовы. Ученые — это может быть!
— Извините, Нед, и ученые, и рыболовы!
— Но я, который вам это говорил, — продолжал Консель самым серьезным тоном, — я отлично помню, что видел большое судно, увлеченное в глубину таким головоногим.
— Вы… вы это видели? — спросил канадец.
— Да, Нед.
— Вашими собственными глазами?
— Собственными глазами.
— Где, не соблаговолите ли сказать?
— В Сен-Мало, — продолжал невозмутимо Консель.
— В гавани? — спросил иронично Нед Ленд.
— Нет, в церкви, — ответил Консель.
— В церкви? — воскликнул изумленный канадец.
— Да, друг Нед! Это была картина, представлявшая того самого осьминога, о котором идет речь.
— Отлично! — воскликнул Нед, разражаясь хохотом. — Господину Конселю желательно дурачить меня.
— Нет, он прав, — сказал я. — Я сам слышал об этой картине; ее сюжет заимствован из одной легенды, а вы знаете, какое имеют значение легенды в естественной истории. К тому же, когда говорят о чудовищах, то всегда поддаются игре воображения. И я вам скажу, что не только утверждали, что осьминог может утащить на дно моря корабль, но известный Олаф Великий говорил об одном головоногом длиною в милю, который скорее походил на остров, чем на животное. Рассказывают также, что епископ Нидросский поставил однажды алтарь на огромной скале. Когда обедня окончилась, скала двинулась и ушла в море: скалой оказался осьминог.
— И это все? — спросил канадец.
— Нет, — ответил я. — Другой епископ, Понтошгадам, из Бергена, говорил также об одном осьминоге, на котором мог маневрировать кавалерийский полк.
— Молодцы подчас ваши епископы! — заметил Нед Ленд.
— Наконец, — продолжал я, — натуралисты древних времен упоминают о чудовищах, пасть которых походила на залив и которые достигали таких размеров, что не могли проходить Гибралтарский пролив.
— В добрый час — и эти не хуже, — снова заметил Нед Ленд.
— Однако есть ли правда во всех этих рассказах? — спросил Консель.
— Ничуть, друзья мои, ни одного слова, и все, что переходит за пределы вероятного, становится уже басней или легендой. Но во всяком случае, такое воображение должно иметь причину или повод. Нельзя отрицать существование осьминогов или кальмаров огромных размеров, хотя, понятно, гораздо меньших, чем киты. Аристотель констатирует размер кальмара в пять локтей, иначе говоря, в три метра. Наши рыбаки иногда встречают этих чудовищ, величина которых достигает двух метров. В музеях Триеста и Монпелье хранятся скелеты осьминогов в два метра длиной. Причем, по вычислению натуралистов, головоногое животное с туловищем в шесть футов длиной должно быть снабжено щупальцами в двадцать семь футов длины. И уже одного этого вполне достаточно, чтобы оно явилось страшным чудовищем.