— Что же вы скажете? — обратился ко мне Нед Ленд, не получив от меня ответа.
— Итак, вы, Нед, хотите, чтобы я спросил капитана Немо, каковы его намерения относительно нас?
— Да!
— Несмотря на то, что он уже их высказал?
— Да! Я хочу узнать в последний раз его решительный ответ. Если хотите, говорите обо мне одном, только от моего имени.
— Но я его редко встречаю. Он меня избегает.
— Тем более причин идти к нему.
— Я его спрошу, Нед.
— Когда? — спросил настойчиво канадец.
— Когда его встречу.
— Господин Аронакс, вы хотите, чтобы я пошел к нему для личного переговора?
— Нет, я сам переговорю… Завтра…
— Сегодня, — настаивал Нед Ленд.
— Пусть сегодня. Сегодня я его увижу, — ответил я канадцу, который, наверное, сам испортил бы все дело.
Я остался один. Вопрос был решен, и надо было с ним немедленно покончить. Я предпочитаю конец дела самому делу.
Я вошел в свою комнату. В комнате капитана Немо раздались шаги. Не надо было упускать случая свидеться с ним. Я постучал в его дверь. Ответа не последовало. Я снова постучал и нажал кнопку. Дверь отворилась.
Я вошел. Капитан был в комнате. Нагнувшись над своим рабочим столом, он был чем-то занят и, видимо, не замечал меня. Решив не уходить, не переговорив с ним, я подошел к нему. Он резко откинул голову, нахмурил брови и обратился ко мне недовольным тоном:
— Вы здесь. Что вам угодно?
— Я хотел с вами говорить, капитан.
— Но я занят, милостивый государь, я работаю. Если я вам предоставляю свободу уединиться, то полагаю, и я могу тем же пользоваться.
Прием был мало ободряющим. Но я решил все выслушать, чтобы на все ответить.
— Милостивый государь, — ответил я холодно, — я пришел переговорить с вами о неотложном деле.
— О каком, милостивый государь? — ответил он не без иронии. — Не сделали ли вы какого-либо открытия, которое ускользнуло от меня? Море, быть может, поведало вам новые тайны?
Мы были далеки от согласия. И прежде чем я успел ответить, он, указывая на манускрипт, лежавший на его столе, продолжал, но уже серьезным тоном:
— Вот, господин Аронакс, манускрипт, написанный на многих языках. Он содержит резюме моих исследований моря, и, если угодно будет Богу, он не погибнет вместе со мной. Эта рукопись, подписанная моим именем, дополненная историей моей жизни, будет заделана в особый футляр, который не будет ни промокать, ни тонуть. Последний из нас, оставшийся в живых на борту «Наутилуса», бросит футляр в море, и он поплывет туда, куда понесут его волны.
Имя этого человека! Его автобиография! Его тайна! Все это будет в один прекрасный день открыто.