— Совершенно верно.
— Друзья мои, — обратился я к своим товарищам, — раз так поставлен вопрос, возражать не приходится. Но и все мы, в свою очередь, не связываем себя никаким обещанием.
— Никаким, милостивый государь, — ответил капитан.
Затем более мягким голосом он сказал:
— Позвольте мне теперь закончить то, что я хотел вам сказать. Я вас знаю, господин Аронакс. Разве только ваши товарищи, но лично вы, быть может, и не будете жаловаться на такой случай, который связал вашу дальнейшую судьбу с моей. Вы найдете среди книг моей библиотеки ваше сочинение о морских глубинах. Ваш труд представляет одно из глубоких исследований, доступных земным наукам. Но вы не все знаете, потому что многого не видели и не наблюдали. Позвольте вам заметить, господин профессор, что вы не будете сожалеть о времени, проведенном вами на моем судне. Вам предстоит путешествие в область чудес. Удивление, изумление будут обычными посетителями вашего ума. Многое, что вы увидите, будет постоянно вызывать восторг. Я намереваюсь совершить новое путешествие вокруг света — как знать, может быть, последнее — и взглянуть еще раз на все то, чем я так восторгался, изучая морские глубины в продолжение многих неоднократных подводных путешествий, и вы будете моим товарищем по научным наблюдениям. С сегодняшнего дня вы вступаете в совершенно новую стихию и увидите то, чего не видел до сих пор ни один человек — себя и своих я не считаю, — и наша планета благодаря мне раскроет перед вами свои последние тайны.
Я не стану скрывать, что вся эта речь капитана произвела на меня огромное впечатление. Моя слабая струна была затронута, и я забыл на минуту, что созерцание чудес природы не может заменить потерянной свободы. К тому же я рассчитывал, что обстоятельства сами собой разрешат этот важный вопрос. И я удовлетворился таким ответом:
— Милостивый государь, если вы порвали все отношения с обществом, то не сомневаюсь, что вы все-таки сохранили в себе человеческие чувства. Мы, потерпевшие крушение, были милостиво приняты на ваше судно, и мы этого никогда не забудем. Что касается лично меня, то я должен признаться, что, если бы любовь к науке могла во мне заглушить потребность свободы, в таком случае все, что обещает наша встреча, с избытком вознаградит меня.
Я полагал, что капитан протянет мне руку, чтобы скрепить наш договор, однако он не счел нужным этого сделать.
— Последний вопрос!.. — воскликнул я в тот момент, когда это непонятное существо, как мне казалось, намеревалось нас покинуть.
— Говорите, господин профессор.