". Когда же мальчику исполнилось 12 лет, наставник объявил, что пришло время покинуть гостеприимный кров владыки Медины и начать странствия. Путники отправились в Мекку, где остановились в чертогах шерифа (царя Аравии). Шериф повелел облачить отрока в богатые одежды, а на третий день их пребывания в Мекке призвал к себе и оказал юному страннику необычайно радушный прием. "
При взгляде на этого властителя, — пишет Калиостро, —
несказанное смятение овладело всеми могши чувствами; глаза мои наполнились благодатными слезами. Я ясно видел те усилия, какие он должен был над собой делать, чтобы тоже удержать слезы. Об этой минуте я никогда не мог вспомнить без сладчайшего душевного умиления".
Заронив в душу читателя смутные догадки о причине столь нежного отношения, Калиостро продолжает, что любовь к нему шерифа возрастала изо дня в день. Мальчик пытался расспрашивать наставника и прислужников, но Альтотас сурово обрывал его попытки что-либо выяснить. Однажды ночью из разговора с темнокожим прислужником-арабом, спавшим в его покое, отрок узнал, что если он когда-нибудь оставит Мекку, то ему "грозят величайшие бедствия" и ему "наипаче должно опасаться города Трапезонта". Так прошло три года, и настала пора наставнику и его воспитаннику покинуть Мекку. Шериф, нежно обняв отправляющегося в путь, заклинал его всегда хранить веру в Предвечного, заверяя, что если юноша выполнит завет, то сделается счастливым и "познает свой жребий". На прощание владыка прослезился и воскликнул: "Прости, несчастный сын природы!"
Шериф снарядил для юного путешественника и его наставника особый караван, и они отправились в Египет, где египетские жрецы водили его по храмам и сопровождали в такие места, куда "обычный странник проникнуть не может", а затем путники проехали "главнейшие государства Африканские и Азийские". О подробностях бывших с ним таинственных приключений Калиостро в рассказе умалчивает.
В 1766 году юноша и сопровождавший его Альтотас "прибыли на Родос", где сели на французский корабль и отправились на Мальту. Там судно, вопреки правилам, не подверглось карантину, а путники были приняты самим гроссмейстером графом Пинто, который отвел для них "покои в своих палатах" подле лаборатории. Пинто попросил кавалера д’Аквино, брата князя Караманико, стать опекуном юноши и наблюдать за тем, чтобы ему всюду оказывались подобающие знаки уважения. "Тогда-то я, — утверждает далее рассказчик, — вместе с европейским платьем принял и европейское имя — графа Калиостро". На Мальте преобразился и наставник, явившийся к своему подопечному в духовной одежде "с