Ранним утром после свадьбы Захар вылетел в Москву — за Карнаухом и, возможно, Майцевым–старшим. Он забрал с собой Пике и Берри, имеющих в России массу официальных и не очень официальных контактов, рассчитывая этими знакомствами воспользоваться для быстрейшего исполнения своей миссии. Циммерман еще раньше отбыл в Канаду за физиком Берзыньшем, но что‑то у него пока не склеивалось с вывозом ученого.
Все вроде бы шло хорошо.
— Сардж, — оборвал мои мечтания Бригли, — а что вы собираетесь проталкивать в этих изданиях?
Я задумался, потому что вопрос на самом деле был важен. Если напрямую начать проповедь о вселенском добре в лице изменившейся России, об открывающихся для энергичных людей возможностях, о передовой науке — мои издания просто никто не станет читать. Потому что "любовь" местных обывателей — от живущего под мостом бомжа до владельца особняка где‑нибудь в Травиле, что в в Мэриленде — к СССР со всей его Перестройкой, Гласностью и Горби была настороженной. Социализм с человеческим лицом пугал среднего американца не меньше, чем прежний — ощетинившийся ракетами. Стереотипы, искаженные факты и откровенное вранье настолько глубоко въелись в кору головного мозга Джонов и Мэри, что выбить их оттуда могло только время. Смена поколений, постоянный контакт, все такое… Да и тогда, скорее всего, в силу амбиций, давящих на отношения между людьми двух стран, не будет меж ними никакой дружбы.
— Вы же взрослый человек и должны понимать, что писать что попало вам не дадут? — продолжал сеять сомнения Бригли. — Засудят. За ложь, клевету, публикацию непроверенных данных — способов прекратить работу газеты сотни. Начиная с отказа типографий от договоренностей и остановки целлюлозно–бумажных комбинатов на переоснащение до банального подкупа журналистов и редакторов. Хотя могут не побрезговать и убийствами. Как бы газеты и журналы не кичились своими свободами, они могут печатать только то, что разрешено. Немногие американцы вам это скажут, но я — скажу. Потому что от вашего успеха зависит мой. А я на этой кухне не первый год — знаю, из чего варят на ней супы.
— Но ведь бывают статьи, идущие вразрез с общепринятой точкой зрения?
— Конечно, бывают! Это и называется "свобода слова"! — Фрэнк рассмеялся, огляделся в поисках выпивки и, заметив на столике у окна коллекционный коньяк (Захар притащил из одной из своих поездок), показал мне глазами свое желание промочить горло.
— Тогда в чем дело? — я налил ему, себе не стал, опасаясь алкоголизма.
Он с видом истинного ценителя поболтал янтарную жидкость в круглом бокале, но не пригубил, видимо, решил подогреть ладонью, как советовали редакторы Playboy.