— Все дело, Сардж, в статистике. Для того, чтобы в ложь поверили, она должна быть не только чудовищной, но и массовой. Когда раз в год в "USA Today" появляется призыв к социализации общества — это воспринимается как свобода выражения мыслей. Но когда таких статей станет по дюжине ежедневно — это будет доминирующая точка зрения, определяющая настроение читателей. Понимаете? А кому она нужна? — он все же глотнул коньяк и теперь стал разыскивать сигару.
Захар понавез множество подобной ерунды, поэтому я был во всеоружии. Где‑то в ящике стола должны были быть деревянные ящички с Cohiba и Cuaba. Фрэнк в своем офисе курил доминиканские Carbonell или Montecristo, но таких у меня не было.
Я выудил коробочки и поставил их на стол, открыв крышки обеих. Глаза у Бригли разгорелись:
— Кубинские? Какая прелесть! Мне нужно бывать у вас почаще!
Он схватил сразу две… из каждой коробки и виновато посмотрел на меня.
— Не могу удержаться. Это страсть на всю жизнь, Сардж. Позволите?
— Угощайтесь, Фрэнк. Мы с Заком некурящие, нам это добро ни к чему. Только для добрых друзей держим.
— Спасибо. Зак часто бывает в Гаване?
— Я не очень отслеживаю его перемещения, но знаю, что иногда бывает. Редко. Знаете же все эти эмбарго, блокады…
Я понял его мысль, но ждал, когда он сам ее озвучит, чтобы это было не моим предложением, а его просьбой. И он знал, что именно этого я и жду и потому не спешил.
— Так вот, Сардж, если вы начнете систематически проталкивать нечто отличное от того, что нужно господам из дома Гувера, Лэнгли, ребятам Абрамовича (Бюро разведки и исследований Госдепа), некоторых занятных департаментов Минфина вроде Управления финансовой разведки и изучения терроризма, и, конечно, Форт–Мида, то на вас скоро обратят внимание. При любом губернаторе есть целый отдел, который занимается перлюстрацией прессы, выявлением крамолы и системных нападок. Что уж говорить о таких монстрах как Минфин? Если деньги — кровь экономики, то пресса — ее дух. Глупо оставлять этот дух бесконтрольным, не так ли?
Я задумался, потому что то, что было "гладким на бумаге": "изменить общественное мнение, пользуясь возможностями прессы, телевидения, радио", на самом деле выходило долгим и чреватым разоблачениями процессом, в котором стоило соблюдать предельную осторожность. Если деньги — инструмент обезличенный и обоюдоострый, то пресса — дело персонифицированное и поэтому совершенно подконтрольное. Кто написал статью? Первую, вторую, пятую, семнадцатую? Ляпкин–Тяпкин? А подать сюда Ляпкина–Тяпкина! Вы, Ляпкин, полный мудак, если позволяете себе такие мысли, а нашим читателям мудачьи мысли неинтересны. Вы уволены! Вот и вся недолга.