— Этот может, — качнул подбородком Воронов. — Кремень–человек. Кто еще?
— Янаев, не помню ни имени, ни отчества…
— Генка? Массовик–затейник? Как же, помню. Молодежью все занимался. Ничего про него сказать не могу. Вроде бы совсем безобидный. Еще кто?
— Бакланов…
— Машиностроитель? Серьезный мужик. Еще?
— Еще ваш однофамилец, Георгий Сергеевич. Павлов Валентин… не помню отчества — финансист. Первоначально ставленник Горбачева и тех людей, что стояли за Михаилом Сергеевичем. Проведет очень непопулярную в народе денежную реформу, вызвав в массах буквально бешенство. Притом, что прекрасно знал на примере Бирмы, где такая же реформа была проведена в прошедшем — восемьдесят седьмом — году, что, кроме народных волнений, никакого эффекта она не даст. Думаю, эта реформа была ценой за назначение на пост Премьер–министра. Потом‑то он поймет, куда тащут страну "перестройщики", примкнет к заговорщикам. Ну и еще Крючков Владимир… отчества тоже не помню.
— КГБ?
— Да.
— Ну этот понятен. Креатура Андропова. Странно, что пошел против Горбачева, видимо, окончательно всех говорун достанет. Все?
— Нет, там еще кто‑то будет от аграриев, промышленников — не помню точно. Они для массовки и придания перевороту видимости законности и народности.
— Понятно, — заключил Павлов. — И тогда, ты считаешь, будет лучший момент для нашего выхода?
В комнату вошли Изотов с Захаром, принесли пахучий чай и уселись на свои места за круглым столом. Зазвенели ложечки по стаканам.
— Ну, другого времени пока не вижу, — ответил я. — Раньше — просто отберут деньги, позже — своруют.
— Наши — могут, — подтвердил мои ожидания Воронов. — И отобрать и своровать.
— Эх, надеялся поучаствовать, — вздохнул Павлов. — Видимо, не успею. Старость не даст.
— Да ты‑то, Георгий, еще огурец хоть куда, не то что я, — Геннадий Иванович положил на стол свои руки — с искривленными артритом, дрожащими пальцами. — Видишь, какие клешни себе отрастил?
— Знатные, — похвалил его Павлов. — Но, помнится мне, хотели мы с ребятками еще кое о чем поговорить.
И старики на нас навалились. Они говорили странной разноголосицей: начинал фразу один, подхватывал другой, а заканчивал ее третий. Они помогали друг другу, развивали мысль — кажется, давно отрепетировали свое выступление.
А начал Павлов:
— Когда вы пришли к нам некоторое время назад, сказать честно, мы восприняли вас как забавную диковину и решили рискнуть. Валентин придумал вам занятие. И нужно отдать вам должное, вы смогли нас удивить. Скажу больше — мы несколько раз собирались и решали, что с вами делать дальше? Потому что те возможности, что теперь открываются, просто так отпускать нельзя. Сейчас вы сосредоточены на увеличении капитала. Это хорошее и важное дело, но одним капиталом ничего не решить. Как бы разумно его не разместить. Валентин наговорил вам много всего и его план в общих чертах вполне рабочий… Был бы, если выпустить из внимания несколько моментов. Во–первых: не надейтесь, что вам разрешат свободно накачивать Россию деньгами. Обязательно будет противодействие тех, кто надеется на костях нашей Родины усилить свое влияние в мире. На мировой арене слишком много соперников, желающих играть первую скрипку. И так уж вышло, что пока наши соперники сильнее и могут диктовать общие правила. Это понятно?