По задворкам жилых зданий вилась дорожка. По ней шли двое полицейских в мундирах, а между ними — молодая женщина, босая и полураздетая. Я уставился на них во все глаза.
— Из домов Мартина выводят мирных жителей. — Голос Шерлока Холмса раздался у меня над ухом так неожиданно, что я вздрогнул — мой друг, как всегда, подкрался совершенно бесшумно. — Здесь министр внутренних дел и майор Вудхаус, — шепнул он, — но, повторяю, об этом никто, кроме вас и меня, не должен знать. Иначе каждый лондонский репортер будет путаться под ногами и привлекать к высокопоставленным лицам внимание врага.
Холмс предложил отойти к перекрестку. Теперь мы стояли под окнами «Восходящего солнца», напротив домов Мартина.
— Сколько здесь вооруженных анархистов? — поинтересовался я.
— Точно неизвестно. Мы знаем двоих: Сварса и Соколова по прозвищу Хромой. Они, как выяснилось, не уехали в Россию, и оба весьма недурно стреляют. У них может быть внушительное подкрепление. Пятков, если он с ними, будет руководить операцией.
— А полиция?
— Сюда направляется Лестрейд, но здесь нужны стрелки, которых у Скотленд-Ярда нет. Двадцать или тридцать констеблей заняли позиции в домах на дальнем конце улицы, на крышах пивоварни и паба. Вооружены лишь немногие из них, что никуда не годится.
— А мистер Черчилль?
Холмс усмехнулся.
— Он принял командование у комиссара полиции. Как сказал майор Вудхаус, «Уинстон предпочитает открытый бой». Военному министру отправили телеграмму с просьбой немедленно освободить отряд шотландских гвардейцев от несения службы в Тауэре. Это тоже только для ваших ушей, хотя уже через час солдаты будут здесь.
Мы стали ощупью пробираться вверх по слабо освещенной лестнице «Восходящего солнца». «Открытый бой, шотландские гвардейцы… Не устраиваем ли мы много шуму из ничего?» — подумалось мне. Когда мы выбрались на крышу, пробило пять с четвертью. Я припомнил, что в это время года светает не раньше восьми.
Наверху уже собрались три маленькие группы людей, тихо разговаривавших между собой. Среди них были майор Вудхаус и министр внутренних дел в высокой шляпе из черного шелка и длиннополом пальто с бархатными обшлагами и воротником. По сильному хрипловатому голосу и по фотографии в журнале я представлял его себе гораздо более высоким. На деле же он оказался человеком плотного телосложения, но, пожалуй, на целый фут ниже Холмса.
На протяжении последующего часа нам докучал хозяин «Восходящего солнца», очень желавший сдать плоскую крышу своего заведения газетным репортерам по соверену с человека. Наконец помощник майора Вудхауса велел ему «отстать и не мешать работать». Присутствие журналистов было здесь совершенно излишним, тем более что события, требующие освещения в прессе, еще не начались. Мистер Черчилль распорядился не развязывать боя до того, как небо просветлеет: тогда мы увидим врагов в лицо, им же труднее будет незаметно перебегать от укрытия к укрытию на дальнем конце улицы.