С этой точки я мог прекрасно видеть противоположный берег реки и окно своего гостиничного номера — третье справа на третьем этаже. При выходе я, разумеется, погасил лампу, а теперь медленно пил свой шнапс и ждал. Минутная стрелка описала круг, затем еще треть круга, и я наконец-то с облегчением вздохнул: в моей комнате вспыхнул свет.
Было очевидно, что там хозяйничает не горничная, пришедшая переменить постель. Лампа горела более часа: незваный гость наверняка успел сфотографировать каждую страничку сборника секретных шифров и вдобавок перерыть все мои вещи, дабы убедиться, что я действительно Уильям Гренвилль. Прежде чем начать обыск, неприятельский агент выждал время, чтобы простофиля-англичанин добрался до пункта назначения и с головой погрузился в атмосферу веселья. Управляющий, должно быть, дежурил за своей стойкой на случай моего неожиданного возвращения, которого, однако, ничто не предвещало. Шпионы могли работать не спеша.
Свет погас. Подождав еще немного, я пошел в ресторан, расположенный близ знаменитой статуи Эразма Роттердамского, поужинал там и направился обратно в отель. За свой врачебный век я повидал достаточно пьяниц, чтобы достоверно изобразить человека, который выпил лишнего. Добросердечный управляющий помог мне взобраться по лестнице и приготовиться ко сну. Убедившись в том, что я лег в постель, и получив щедрые чаевые, он удалился.
Едва за ним закрылась дверь, я встал и отпер платяной шкаф: чемоданчик лежал под стопкой белья, однако было видно, что его сдвигали с места. Более того, агент, который в нем копался, в спешке случайно защелкнул замок. Так завершилась моя трехдневная служба в рядах британской военной разведки. Не могу сказать, чтобы приключение оказалось слишком увлекательным, ведь вся моя работа заключалась в томительном многочасовом бездействии. Однако Холмс остался мной доволен, а сэр Джон Фишер при встрече был необычайно приветлив.
Более полугода адмирал Холл и его подчиненные посылали в эфир сообщения, которые немцы могли расшифровывать благодаря моему подарку — ценному в их глазах, но, по сути, ничего не значащему. Готовить эти передачи следовало с крайней осторожностью: по большей части они должны были соответствовать последующим событиям. Искажались лишь некоторые существенные детали. Однажды адмиралу Битти даже пришлось на два дня перенести начало учений, чтобы подтвердить сведения, полученные на Вильгельмштрассе при помощи фальшивых ключей. Пожалуй, правдоподобие нашего гениального обмана стоило такой жертвы.
Отталкиваясь от ложных фактов, переданных в Берлин, мой друг спланировал операцию, которую в кабинете номер 40 в шутку называли «вторжением Шерлока Холмса в Бельгию». Это произошло в те дни, когда некоторые наши отряды были сняты с Западного фронта для усиления экспедиционных сил, направленных в Салоники, — как пояснил мне Холмс, нужно было добиться, чтобы немцы также вывели часть своих войск.