Рэймонд Эшли Сэвил явился на Бейкер-стрит в назначенный час. Он был высок, сухощав и, по всей видимости, находился в расцвете сил, хотя и изрядно сутулился. Кроме того, в облике этого белолицего, гладко выбритого аристократа сквозила удрученность. Казалось, будто он несет на своих плечах всю тяжесть мира. Наш посетитель посмотрел на меня, и в его взгляде мне почудилось беспокойство. Затем он уселся в кресло, взмахнув длинными фалдами визитки, и обратился к моему другу:
— Мистер Холмс, то, что я вам расскажу, должно остаться между нами.
— Разумеется, милорд, — учтиво ответил Холмс. — Однако доктору Ватсону вы можете довериться так же, как и мне. Более того, я даже посоветовал бы вам это, поскольку при разрешении любых трудностей второе мнение оказывается весьма полезным. Будет лучше, если мой друг и коллега выслушает отчет об обстоятельствах дела из ваших собственных уст. Полагаю, что его присутствие необходимо.
Холмсу не раз случалось вот так, вежливо, но твердо, знакомить высокопоставленных клиентов со своими правилами. Лорд Блэгдон помолчал, как будто собираясь встать и уйти, однако вместо этого вздохнул и начал свой рассказ:
— Мистер Холмс, вам, вероятно, известно о том, что младший брат моего отца, лорд Фредерик Сэвил, погиб вместе с молодой женой в клэпемской железнодорожной катастрофе тысяча восемьсот семьдесят девятого года.
— Я знаю об этом, милорд, — тихо сказал мой друг.
— Пятилетний лорд Артур Сэвил остался сиротой, и мой отец воспитал его как родного сына. Конечно, близкой дружбы между нами быть не могло из-за разницы в возрасте — я старше почти на двадцать лет. Однако мои поступки по отношению к нему подтверждают, что Артур всегда значил для меня больше, чем просто младший кузен. Он унаследовал от своего отца лишь «титул учтивости», поэтому не может претендовать на место в парламенте или фамильное состояние, но я позаботился о том, чтобы в средствах мой двоюродный брат не нуждался. Оксфорд он покинул без ученой степени, при этом, как ни странно, приобрел репутацию подающего надежды пианиста. Если бы Артур проявил достаточное упорство, не имея иных средств к существованию, то, смею предположить, его ждала бы музыкальная карьера.
— Я интересуюсь концертной музыкой, — невозмутимо заметил Холмс, — и наслышан о выдающемся даровании лорда Артура. Сожалею, что он не стал его развивать. Его исполнение шопеновского этюда до-диез минор на частном концерте в Прайорсфилде было выше всяческих похвал — так сказал мне сам великий Владимир де Пахман несколько лет назад. Возможно, вашему родственнику и не пристало играть для публики, но он показал себя как блестящий пианист.