– Я пришлю Пег убрать в детской, – ледяным тоном ответила миссис Пиблс и вышла, громко звеня ключами.
– Ну вот, – сказала Боу, обращаясь к мальчику, – похоже, что ты и будешь той самой соломинкой, что сломала верблюду спину.
Мальчик в недоумении заморгал, и Боу заметила, какие угольно-черные, совсем как у отца, ресницы окаймляют синие, как у отца, глаза.
– Не веблюд. Бяна.
Гарет сидел, устремив невидящий взгляд на тарелку с остывающей едой. Вздохнув, он налил вино в бокал. Подливка на мясе застыла, приобретя противный серый оттенок. Он наивно надеялся, что жена присоединится к нему за ужином, и потому не притрагивался к еде, дожидаясь ее.
И что же он ей скажет?
Гарет брезгливо отодвинул тарелку и налил еще вина. Черт бы побрал его брата. Легко поверить, что целый мир в твоих руках, когда ты наследник графского титула и огромного состояния, но убежденность Суттара в том, что он выше любых человеческих законов, невозможно объяснить ничем иным, кроме чудовищного самомнения, граничащего с безумием.
Как уберечь безумца от самого себя? Как умерить зло, которое он несет окружающим?
Если кто-нибудь когда-нибудь узнает о том, что совершил Суттар, и что они, двое заговорщиков, договорились скрыть, катастрофы не избежать. Да что там гадать о будущем! Жертвой безрассудства Суттара уже стал маленький мальчик и, вполне возможно, его, Гарета, брак.
Он видел Боу в гневе, видел встревоженной, огорченной, даже обиженной, но никогда, вплоть до сегодняшнего дня не видел ее оскорбленной. Боль в ее глазах была стократ сильнее, чем тогда, в парке, когда она застала его с леди Кук. Сегодня в ней что-то надломилось. Что-то жизненно важное. Доверие? Вера в то, что она приняла верное решение? И всему виной Суттар.
Гарет допил вино и пошел искать жену. И нашел ее сидящей на коленях на протертом турецком ковре в детской в окружении множества сундуков с одеждой, игрушками и бельем. Она перебирала содержимое сундуков, откладывая то, что может пригодиться.
Доска под ним скрипнула, и Боу, обернувшись к Гарету, приложила палец к губам.
– Тише. Он наконец-то уснул.
Гарет вглядывался в ее лицо, но напрасно. Она словно надела маску – никаких эмоций, ничего. Внезапно ему пришло в голову, что лучше бы она набросилась на него с кулаками. Может, он сходит с ума? Гарет тихо, на носках шагнул ближе.
Глядя на вещи на полу, он спросил:
– Что ты делаешь?
– Разбираю сундуки, Пиблсы принесли их с чердака, – ответила она, встряхнув голубое детское платье с чересчур длинными рукавами и широкими манжетами – по моде пятидесятилетней давности.