Заработанные и вырученные деньги я тратил уже не на книги, а на шмотки. Кончилась болезненная духовная жизнь и началась здоровая материальная.
В Америку я прилетел с опять-таки костюмом-тройкой, но уже итальянской, которая предназначалась прежде всего для хождения по работодателям. К тому же я был уже оснащён пиджаком, двумя парами брюк, курткой, свитерами и, конечно же, дублёнкой – обязательной зимней одеждой для российского эмигранта.
Через пять недель после приезда в Штаты я нашёл хорошо оплачиваемую инженерную работу, и мои покупки одежды возобновились с новой американской силой.
Только я приступил к работе, как сотрудники нашего отдела устроили в пятницу вечеринку на квартире у одной из сотрудниц. Это была моя первая американская вечеринка. Её назначили в семь вечера, и я как штык, с пунктуальностью Графа Монте Кристо, ровно в семь вечера, одетый в костюм-тройку позвонил в дверь квартиры сослуживицы. Дверь она открыла не сразу, а когда открыла, я увидел её в джинсах и в маечке с великим удивлением в глазах. Однако она, как истинная американка, не подала виду и пригласила меня в гостиную, где ещё никого не было и усадила на диван смотреть телевизор, пока она копошилась на кухне. Я решил к женщинам на работе не приставать, чтобы не вредить эффективности рабочего процесса. Решение это давалось нелегко, и я с трудом держался подальше от миловидной хозяйки.
До восьми часов никто не приходил, а полностью собрались лишь к девяти. Причём одеты все были шаляй-валяй, вплоть до начальника. Я единственный красовался в костюме-тройке и галстуке, тогда как некоторые были в шортах. Ибо была весна. Никто надо мной не смеялся и не подавал вида, что я одет, как пугало – но откуда мне было знать, что, если в Ленинграде на любые вечеринки всегда надевали свою самую нарядную одежду, то в Америке на большинство вечеринок одеваются, как попроще.
Такого рода уроки шли один за другим. Я также был поражён, что на вечеринке не было горячительных напитков, а было только пиво, которое почти никто не пил. Все напирали на соки, кофе и газированные напитки.
В тот год вышел на экраны фильм Saturday Night Fever, и я загорелся купить костюм, как у Джона Траволты. Труда это никакого не составило (что не переставало меня дивить после советской пустотности магазинов), и в один прекрасный летний день я явился на работу в бордовом полиэстровом костюме. У меня хватило ума не расстёгивать рубашку на волосатой груди, а надеть галстук. Но галстук я подобрал в масть костюму, не с пальмами, но всё равно яркий. Таким вот попугаем я явился на работу и быстро ощутил, что совершил эстетическо-этическую ошибку, подобную той, алкогольной, о которой тоже не мешает рассказать.