Когда Волчок и Стрелка подросли, когда пришло им время позаботиться о потомстве, дядя соорудил вместо конуры подобие логова. Вскоре у Стрелки появились дети. Дядя уже не входил в вольер – волк показывал зубы и не подпускал к логову.
– Как же теперь, Пётр Артемьевич, их называть? – спросил сторож опытного поля Аким Романович. – Волчатами или щенками?
– А это будет видно, – ответил дядя.
Мало-помалу дети Стрелки подросли и стали выходить из логова. Их было пятеро.
Дядя, внимательно рассматривая их, сказал мне:
– Вот эти двое – волчата, а эти два – щенята… А этот – ни то ни сё.
Я не поверил дяде. Как могли родиться у одной матери и щенки и волчата!
– Подрастут – увидишь, что одни в мать, а другие в отца. Так не только у волков, а у многих бывает.
Живущие на опытном поле тоже считали, что дядя мудрит. Когда же волчата-щенята стали подрастать, все ясно увидели, что двое всё больше и больше похожи на отца, двое – на мать, а пятый – на того и на другого. Ни то ни сё. Так и прозвали его: «Нитонисёй». Волчата походили на отца не только по окраске шерсти, но и по характеру. Они были жаднее. В их глазах стояла какая-то затаённая злоба, ненависть к людям, хотя люди ничего, кроме добра, для них не сделали.
Дядя да и все остальные знали, что пословица «Сколько волка ни корми, а он всё равно в лес глядит» – не только крылатые слова, но и правда. И дяде очень хотелось проверить, насколько крепка эта семья. Сумеет ли удержать Стрелка детей Волчка, выросшего среди людей и вскормленного собакой? И всем это хотелось знать.
Однажды дядя объявил:
– Завтра узнаем…
Наутро Волчка и Стрелку вместе с волчатами-щенятами перегнали в клетку. Клетку поставили на телегу и поехали в степь. С нами отправились – кто в бричках, кто верхом – человек пятнадцать любопытных.
Когда мы приехали в степь, клетку поставили на землю, и все отошли метров на сто. Дядя потянул шнур, чтобы открыть им дверцу клетки.
Первым вышел Волчок и позвал за собой остальных. Оказавшись в степи, волчата и щенята стали резвиться, кататься, играть. Волчок посмотрел на нас, сидящих поодаль, прищурился, потом повернул морду к берёзовому сколку леса. Потянул носом, будто не веря, будто проверяя, лес ли это. Потом, воровски озираясь, направился к березняку. Остановился. Оглянулся и, увидев, что за ним не пошла его семья, вернулся. Вернувшись, он куснул Стрелку, словно приказывая ей следовать за ним.
– Неужели, – забеспокоился главный агроном опытного поля, – Стрелка изменит человеку?
И я думал о том же.
Стрелка, до этого игравшая со своими детьми, поднялась и нерешительно последовала за Волчком. За нею побежали её дети.