Сперва я никак не могла понять, чем он занимается. Судя по тому, что я узнавала о нем от общих знакомых, сначала в Греции, а потом и во Франции, он занимался разыскной деятельностью. Возможно, оказывал информационные или другие сопутствующие этому услуги сильным мира сего. Знаю, к примеру, что он несколько месяцев разыскивал в Египте дочь одного французского министра и нашел, слава богу, живую, но потерявшую память. Об этом мне рассказал его друг, у которого я снимала комнату в Афинах первое время, как только туда приехала. Сам же Бертран о себе практически ничего не рассказывал. И на мои вопросы, связанные с его профессией, отвечал, что просто помогает людям.
Что представляет он собой как человек, чем увлекается, какую музыку слушает, картины каких художников покупает, я узнавала из его писем и ссылок. Конечно, мы были разные, очень разные, но меня неудержимо влекло к нему, и я уже не представляла себе, что он вдруг возьмет и исчезнет из моей жизни. Каждый день я, открывая почту, ждала письма от него. И когда письма не было, понимала, что Бертран сильно занят, что, возможно, он где-то в пути или на важной встрече.
Стыдно сказать, но Бертран помогал мне и деньгами. Особенно первое время после того, как мне пришлось скрываться от греческой полиции… Потом мне помогали его друзья, особенно добра ко мне была Дора, болгарка, жена Вангелиса, друга Бертрана.
И вот сейчас я снова попала в переплет. Даже не понимаю, как это вообще могло произойти, чтобы меня заподозрили в такой краже… Бриллиантовое колье Екатерины II работы самого Якова Дюваля, придворного ювелира! Да откуда у «Лимонов» вообще могло быть такое дорогое колье? И что самое удивительное, пустой бархатный старинный футляр, в котором находилось оно прежде, нашли в моей комнате, в розовом полотняном рюкзачке, с которым я ходила на прогулку с маленьким Патриком, сыном Лемон. Футляр находился, как сказала мне Соланж, наша кухарка и горничная, среди моих личных вещей и игрушек Патрика. Быть может, мне не следовало тогда, после ее звонка, сбегать? Может, я и не поступила бы так, если бы своими собственными глазами не увидела стоящую на тротуаре, как раз под окнами дома Лемон, полицейскую машину. Я знаю своих хозяев, они не стали бы беспокоить полицию из-за пустяка. Вероятно, на самом деле пропало это самое несчастное колье. Если же учесть, что с тех пор, как я покинула Россию, меня буквально преследовали истории подобного рода, то не сбежать я просто не могла. Конечно, меня задержали бы для дальнейшего разбирательства, и кто знает, чем бы эта история могла закончиться. Возможно, меня бы посадили. Я ничего не знаю о французской полиции, не знаю, какими методами она действует, чтобы найти настоящего вора. Но интуиция мне подсказывала, что если я вовремя не унесу ноги, то на меня могут повесить не только кражу этого колье, но и Эйфелевой башни…