– До какой еще поры? – внезапно взорвалась Нина. – Если вы нашли вора и колье, так почему бы вам тотчас не разбудить Армана и не рассказать ему об этом! Уверена, он простит вас за то, что вы не стали дожидаться утра… Ведь это важно! По сути, вы для этого и жили в нашем доме, чтобы вычислить вора…
– Знаете, я, пожалуй, отвечу на все ваши вопросы, если и вы будете со мной предельно откровенны… – неожиданно заявил он.
Нину бросило в пот.
– Вопрос первый, – жестко проговорил он. – Назовите свое настоящее имя. Вопрос второй: знакомы ли вы с Валерием Ужиновым?
Париж, 2010 г.
Предложение встретиться на нейтральной территории было воспринято Арманом, как показалось Бертрану, с пониманием. Он пригласил его в один из самых своих любимых рыбных ресторанов на берегу Сены. Они заказали белое вино и, наслаждаясь видом окрестностей и проплывающих мимо лодок и катеров, полных нарядно одетых туристов, принялись изучать друг друга долгими взглядами. Бертран, откинувшись на спинку плетеного кресла, курил, время от времени стряхивая пепел в большую хрустальную пепельницу. На нем были белые хлопковые штаны и белая батистовая рубашка, из прозрачного кармана которой торчала дужка солнцезащитных очков. В треугольнике расстегнутого ворота темнели блестящие волосы, подчеркивая нежнейшую белизну рубашки. Он щурил глаза и самым беззастенчивым образом разглядывал запакованного в строгий светлый костюм породистого, с бегающим взглядом господина Лемона.
– Арман, вы ничего не хотите мне сказать?
– Вероятно, скажу, но сначала давайте поговорим о тех результатах, которых вы добились, занимаясь поисками пропавшего колье… Нина сказала мне сегодня утром, что вы знаете, где оно и кто его украл.
– Послушайте, Арман, я не полицейский, и вы это прекрасно знаете. Меня приглашают тогда, когда ни одна полицейская или прокурорская душа не должна знать о некоторых событиях или проблемах моих клиентов. Мне предлагают распутать сложные дела, найти пропавших людей или деньги, драгоценности, но я не ищейка, я не собака, которая идет по реальному следу босых ног, я занимаюсь невозможными делами, понимаете? Я с самого начала понимал, что вы пригласили меня к себе для того, чтобы проверить, подхожу ли я вам для другого, более интересного дела, чтобы решить проблему, которая беспокоит вас вот уже несколько лет, ведь так?
Арман смотрел на него, как больной пациент на врача, и Бертран поймал себя на том, что подобное выражение лица он наблюдал практически у всех тех людей, которые, отчаявшись решить свои проблемы официальным способом, обращались к нему: помоги, спаси, я больше так не могу…