Я позвонил ей. «Тиша», – сказал я. Она приехала тут же, будто под дверью стояла. Тиша, однако, успел совсем оклематься и презабавнейшим образом разыгрывал мышь из моего засохшего комом носового платка. Вышло, что я налгал только для того, чтобы ее вызвонить. Но это, оказалось, ее как раз и устроило. Таким образом, это устроило нас обоих. Обошлось без выяснений. Не могу вспомнить, как потом все-таки случилось, что я оказался-таки виноват, заманив ее Тишкой.
Но только она хлопнула дверью, а может, и не только, а через час, а может, и на следующий день – ничего не помню, – помню только, что Тишка опять бьется в своей падучей, как Достоевский. Я звонил ей, она бросала трубку. Я звонил кому мог, выясняя, бывает ли у котов эпилепсия. Звонил, между прочим, и Зябликову, великому знатоку животных. У котов, сказал он, все как у людей, разве что похмелья не бывает: есть ли у меня опохмелиться? У меня не было, у меня вообще ни копейки не было. Выручила, как всегда, меццо-сопрано: сказала, что это глисты, написала, как их выводить, и денег дала.
Ничего не помню. Будто бы сначала даже полегчало, и появилась надежда, и даже глисты вышли. Все время я ходил с тряпкой и намывал. Никогда в жизни пол не бывал таким чистым. Но припадки учащались и удлинялись, смотреть на это было невозможно. Кто хоть раз в жизни жил лет сорок пять при советской власти, тот знает. Тот знает, как приезжает неотложка. Тем более ветеринарная. Я бросался с тряпкой отворять дверь, но это был Глаз с рукописью, он самолично относил свой портфель в Хаммер-центр (как его пропустили! но пропустили…), там предлагал свой роман итальянцам за соседним столиком, уже всего за сто тысяч, его, конечно, замели, он успел спулить записную книжку, а бумажку с моим телефоном проглотил, и его выпустили. Ну, Дрюня с Салтыком, те, почитай, и не выходили; девушка, что была когда-то с розами, решительно забрала назад свою рукопись; бомж на «запорожце» забыл что-то у меня спросить; позвонил из Баку ассистент режиссера, которого я не так давно встретил случайно в Сухуме, предлагал немедленно вылететь для исполнения одной из центральных ролей… нет, не «Дама с собачкой», сценарий кардинально переписан, действие происходит в Средней Азии во время войны… да, можно сказать, что своеобразное ретро… нет, режиссер и помыслить не может никого другого на эту роль, он извиняется, что не мог позвонить сам, он как раз снимает песчаную бурю… нет, конечно, Баку не в Средней Азии, но это же кино, сами знаете… нет, он вас видел, и ему необходима благородная внешность… не смейтесь, это его слова, что вы необыкновенно облагородились внешне с тех пор, как он вас не видел… вы ему напомнили молодого Нейгауза… нет, конечно, он не может его помнить по возрасту, и мы знаем, что вы не актер… но мы вам заплатим по высшей ставке…