Пока Целлариус, давая соответствующие указания, разговаривал по телефону, Шлоссер сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и тихо напевал.
- Все улажено, господин майор. Может, перекусите на дорогу? спросил Целлариус.
Шлоссер отрицательно покачал головой, встал.
- Александр, вы выше меня по званию, но я возьму на себя смелость обратиться к вам по имени и сделать предложение: не будем величать друг друга по званиям и титулам. Я против панибратства, но с людьми, мне симпатичными, - за простоту в обращении.
- Согласен, Георг! - Целлариус удовлетворенно кивнул.
- Вы знаете, Александр, мое отношение к Восточной кампании, но раз Германия начала войну, Германия обязана войну выиграть.
- Бисмарк сказал: "Стоит только посадить Германию в седло, а уж поскакать она сумеет". - Заметив, что у Шлоссера погасла сигарета, Целлариус щелкнул зажигалкой.
- Благодарю. Уместно вспомнить и Эмерсона: "Нация не может погибнуть, кроме как от самоубийства". Для меня Германия не лозунг, а смысл существования.
Целлариус одернул мундир, вслед за Шлоссером пошел к дверям.
- Желаю успеха, майор.
- Спасибо. Я вернусь дня через два, подумайте, как мне лучше обосноваться в Таллинне. Еще, Александр. - Шлоссер взял Целлариуса под руку, отвел от двери. - У меня личная просьба. Здесь остается мой денщик, старый слуга нашей семьи. Старик болтлив, мне бы не хотелось по возвращении найти его в подвалах СД.
- Хорошо, Георг. - Целлариус пожал разведчику руку и улыбнулся. В крайнем случае я посадку вашего денщика на свою гауптвахту.
- Буду признателен. - Шлоссер козырнул и вышел.
Забрызганный грязью "опель-адмирал" несся по асфальтовому шоссе. Шлоссер то ли дремал, то ли просто прикрыл глаза. Машину тряхнуло, он посмотрел в окно: они свернули с центральной магистрали и ехали по проселочной дороге.
В стороне группа военнопленных копала землю: мокрые от пота и дождя лица, фуражки и пилотки со следами споротых звезд.
Наконец прибыли на место. Начальник школы, болезненного вида капитан Казик пригласил высокого гостя к столу. Шлоссер отказался, они прошли сразу на ученья. Курсанты тренировались в стрельбе.
На мишени был изображен советский солдат, звезда на фуражке, звезда на груди, обе в дырках от пуль. Выстрел - пуля попала в глаз.
- Внимательнее, Ведерников! - крикнул инструктор.
Ведерников, высокий, жилистый, неопределенного возраста курсант, ухмыльнулся, всадил пулю в переносицу, затем в другой глаз мишени.
Шлоссер и начальник школы расположились в находившемся неподалеку укрытии. Шлоссер равнодушно следил за занятиями, а капитан Казик не сводил глаз с гостя и лишь изредка посматривал на курсантов.