– Нет! – прошептал я.
– Итак, пятница, 14.00. Прошу не опаздывать. – И она повесила трубку.
Что за дела? Мама вроде на здоровье не жаловалась. Так что же у нее за конкретная проблема такая? И что это за клиника?
Четверг, 6 мая.
Сегодня какая-то клюшка бубнила по четвертой программе, как нажила миллионы на романтической литературе. Женщины, говорит, больше всего любят книги о врачах, мастаках по части электроники и всяких подобных типах. Я тоже решил попробовать. А чего – миллион фунтов на дороге не валяется. Автор романтической литературы, говорит, должен обладать значимым именем, посему после долгих размышлений решил взять себе псевдоним Адриена Шторм. Уже накатал первые полстраницы романа:
Адриена Шторм.
Тоска по Уолверхэмптону
Джейсон Уэстморленд обвел террасу циничным взглядом своих глаз, в которых плясали искорки меди. Ему осточертел Капри. Душа рвалась в Уолверхэмптон.
Хрустнув оставшимися пальцами, он тщательно их осмотрел. Несчастный случай с цепной пилой положил конец его блестящей карьере в электронике. Микрочипы навсегда ушли из его жизни, и нечем было заполнить зияющую пустоту. Он пытался заполнить ее путешествиями и поисками удовольствий, но ничто не могло заставить его забыть Гардению Фезертон, девственную пластическую хирургиню из больницы св. Бупа в Уолверхэмптоне.
Джейсон грустил, глотая громадные градины слез…
Пятница, 7 мая.
Сегодня вечером в машине по пути в универсам "Сейнсбери" родители заспорили о феминизме. Папа
заметил, что с тех пор, как мама начала работать над развитием самосознания, у нее на два дюйма уменьшился объем груди.
– При чем здесь моя грудь? – вспылила мама. Затем после паузы добавила: – Ты не находишь, что я выросла как личность, Джордж?
– Напротив, Полина, – ответил папа. – Ты стала намного короче, перестав носить высокие каблуки.
Мы с папой бурно расхохотались, но тут же прикусили языки, потому что мама окинула нас взглядом, от которого мурашки поползли. Это она умеет. Потом уставилась в окно. В глазах ее блеснули слезы. Снова посмотрев на меня, мама вздохнула:
– Жаль, у меня нет дочери, хоть было бы с кем поговорить.
– Слишком рискованно заводить второго ребенка – вдруг выйдет еще один такой, как Адриан, – возразил папа.
И тут они пошли вспоминать меня в младенчестве.
– Это все чертов доктор Спок виноват, что Адриан вырос таким, – сказала мама.
– Каким таким? – поинтересовался я.
– Который только задницей и берет, – буркнула мама, а папа добавил: Прижимистым, вечно причесанным и вечно носом в книжку.
От пережитого потрясения у меня отнялся было язык, но, всеми силами пытаясь говорить звучно и непринужденно (а это нелегко, когда стрелы укоров бьют прямо в сердце), я спросил: