– А какого сына вы бы хотели?
Они отвечали мне всю дорогу до "Сейнсбери", все время, что мы стояли в кассу и шли обратно на многоярусную автостоянку.
Папе идеальный сын представлялся прирожденным спортсменом, общительным и жизнерадостным. Он был способным лингвистом, рослым малым с румянцем во всю щеку и чистой здоровой кожей. Перед дамами он снимал шляпу. Ездил с отцом на рыбалку и любил с ним перешучиваться. Был на все руки мастер и обожал возиться с дедовыми часами. Мог претендовать на офицерский чин, голосовал бы за консерваторов и женился бы на девушке из хорошей семьи. Основал бы собственное компьютерное дело.
Маме же идеальный сын представлялся пылким, чувствительным, но глубоко сдержанным. Он учился бы в школе для вундеркиндов. С младых ногтей привлекал бы внимание женщин и восхищал гостей остроумным разговором. Был бы изыскан в одежде и абсолютно лишен расовых, половых и возрастных предрассудков. (Его лучшим другом была бы престарелая африканка.) Получив стипендию в Оксфорде, взял бы его бурей и натиском, о чем писали бы в его будущих биографиях. Отказавшись от гарантированного места в британском парламенте, уехал бы в Южную Африку, где возглавил бы успешную негритянскую революцию. Затем, вернувшись в Англию, стал бы первым мужчиной, удостоенным чести редактировать женский журнал. Вращался бы в самых изысканных светских кругах и всюду брал бы с собой мамочку. Когда оба выговорились, я сказал:
– Что ж, сожалею, если вас разочаровал.
– Это не ты виноват, Адриан, – пояснила мама. – Это мы сами виноваты. Надо было назвать тебя "Брет"!!!
Суббота, 8 мая.
Испытывая острую необходимость исповедаться кому-нибудь в терзающем меня чувстве неполноценности (которое еще больше истерзало меня ночью, когда я мучился бессонницей и думал о Брете Моуле, несостоявшемся сыне моих родителей), отправился к бабушке. Бабушка показала мне мои младенческие фотографии. Должен признать, в младенчестве я действительно выглядел чуток гротескно: до двух лет оставался лыс как коленка и все строил свирепые рожи. Теперь понимаю, почему мама не держит на телевизоре мое цветное фото в золоченой рамке, как другие мамы.
Но я все равно рад, что зашел к бабушке – она меня считает кругом безупречным. Рассказал ей о Брете Моуле, несостоявшемся сыне моих родителей.
– По-моему, просто отвратительный малый, – фыркнула бабушка. – Слава богу, ты не таким вырос. У бабушки вступило в плечо. Приступ артрита. Она сняла платье, я побрызгал ее болеутоляющим. Бабкин корсет похож на парашютные лямки. Спросил, как она ухитряется влезать и вылезать из него. Говорит, все дело в самодисциплине. По ее мнению, Англия начала страдать бесхребетностью с тех пор, как корсеты вышли из моды.