– Перестань ныть, – рявкнул папа. – Пойди займись чем-нибудь.
Я чуток поглазел на ослиное дерби, потом мне надоело, и я пошел сидеть в машину.
В 16 00 заскрипел громкоговоритель:
– Адриана Моула, пятнадцати лет, просят пройти в комнату для потерявшихся детей, где его ждут мамочка и папочка.
Боже, какое унижение! Как мучительно было принять конфетку от кретина-дежурного! А родители пришли в восторг и всю обратную дорогу хохотали до упаду.
Вторник, 10 августа.
За ужином мистер Порк передал папе записку: папиного близкого друга поместили в больницу, папу просят немедленно позвонить.
Мы пришли в полнейшее недоумение – откуда вдруг у папы близкие друзья?
Папа в панике выскочил из-за стола. Мама поднялась было за ним, но он сказал:
– Нет, Полина, тебя это не касается.
Вернувшись минут через пятнадцать, папа объявил:
– Я должен кое-что сообщить вам обоим, давайте уйдем куда-нибудь в укромное местечко.
Мы укрылись от ветра в беседке на набережной, и папа сообщил нам с мамой, что является отцом ребенка, родившегося вчера у Глисты Сушеной.
Прошло эдак часиков с шестьдесят, прежде чем мама, наконец, спросила:
– Как его зовут?
– Прости, – ответил папа. – Его зовут Брет.
Я не знал, что сказать, поэтому так ничего и не сказал. Я и сейчас не знаю, что сказать, поэтому ложусь спать.
Среда, 11 августа.
10.30. Папа уехал к Глисте и Брету. На этом настояла мама.
Как разговаривать с мамой – ума не приложу. Я всегда знал, что светские разговоры о пустяках мне не удаются. Теперь я знаю, что разговоры о серьезных проблемах мне не удаются тоже.
20.00. Мама все сидит в своей мансарде, обхватив руками живот. Даже не заплакала ни разу. Я вне себя от беспокойства.
21.00. Позвонил маме Пандоры, рассказал обо всем ей. Она отнеслась очень сочувственно. Сказала, что как только устроит Берта на ночь, поедет за нами в Скегнес.
Уложив чемоданы, заставил маму умыться и причесаться. Затем мы сидели и ждали миссис Брейтуэйт.
Четверг, 12 августа.
Последняя четверть Луны.
Мы дома.
23.00. Увидев миссис Брейтуэйт, мама разрыдалась.
– Все они сволочи, Полина, – сказала миссис Брейтуэйт – и гневно посмотрела на МЕНЯ!
Но это же несправедливо! Я намерен всегда и во всем сохранять неизменную верность Пандоре. Все остальное – хаос. Домой добрались в 4.30. Миссис Брейтуэйт терпеть не может вести машину быстрее 30 миль в час. Как приехали, сразу лег спать. Даже не осмелился посмотреть, дома ли папа.
Пятница, 13 августа.
День начался скверно. Папина бритва из ванной исчезла, пришлось взять розовую мамину, которой она бреет подмышки. Изрезал ею все лицо (зато приятно было видеть на краю умывальника довольно заметный венчик сбритой щетины).