Они приветствовали друг друга классическим жестом — взмахом руки.
— Все в порядке? — Сушков покосился на трупы в прихожей.
— Все проблемы решены. — Дмитрий спрятал оружие в кобуру.
— Все‑таки достали, черти… — сокрушенно смотрел в пол Владислав Юрьевич, затем переведя взгляд на убитого Романа, лежавшего, раскинув руки, на паркете.
— Мы всех достали. — спокойно ответил Абельсон.
— Переводчика тоже? — Сергей окинул взглядом помещение, что‑то прикидывая в уме.
— Да нет, переводчика здесь нет. Но мы его найдем без проблем. — гость покосился на трупы охранников у своих ног.
Сон пришел неожиданно, как и другие подобные сны. Антон уже научился предчувствовать — это был странный сон, который хотелось понять и смысл которого не давался, как Антон потом ни мучился, пытаясь соотнести его с реальным течением жизни.
Он увидел Надю.
Она уселась в вагоне электрички напротив него. Ее фигура была в сиреневой курточке, из‑за которой была видна синеватая кофточка. Кожаная миниюбка удивила Антона — он никогда не видел такой на ней. Ноги Надежды утопали в сапожках, а небрежно надетый берет был ей великоват.
Она листала какую‑то старинную книгу, страницы которой были все испещрены непонятными знаками. Антон не мог уследить за ними, и знаки таяли, исчезали, унося с собой тайное знание, отчего ему хотелось плакать и звать кого‑то.
Антон прищурился, словно пытаясь разглядеть Надежду детально и улыбаясь, спросил:
— Ты меня знаешь?
— Первый раз вижу. Ты что, следишь за мной? — раздался знакомый и такой приятный голос.
— Я первый сел в этот поезд. Я еду к маме.
— А я не видела, как ты сел. И это я еду к твоей маме.
— С какой стати?
— Она болеет.
— Она никогда не болеет. Я сразу бы узнал об этом.
— Это в той жизни. А в этой она болеет. Ей очень одиноко в своем городе Фрязино. А у тебя все время нет возможности ее навестить.
— А что я сейчас делаю по твоему? Нет, ты меня знаешь. Ты меня знаешь. — утверждающе произнес он.
— Я даже не помню того времени, когда бы я тебя не знала. — сбросила маску отчуждения Надежда.
— Ринат! Это все Ринат! У него получилось! Это он загадал, чтобы все вернулось! — у Антона перехватило дыхание — от нежности, волнения и других, более глубоких чувств.
— Он все не так загадал.
— Не, так это все неважно. Что ты читаешь?
— Ты знаешь.
— Нет. — Когда Антон присморелся, то оказалось, что он не ошибся. Действительно, в пакете находилась книга. Но какая! Старинная, в черном–пречерном переплете из настоящей кожи, местами потрескавшейся и изъеденной какими‑то жуками. А через трещины и дырки проглядывали потемневшие от времени дощечки, на которые была наклеена кожа. В дощечках тоже какие‑то жуки или червяки прорыли извилистые ходы.