— Вот-вот! А у тебя с глазами всё в порядке! — довольно кивнул Хельман. — С удовольствием бы тебя подвёз, но этот путь тебе надо проделать самому. Там найдёшь всё, что нужно. А самое главное, человека, с которым, несомненно, давно хотел повидаться. Вот, как говорится, и повод появился!
— И кто же это? Можешь и не томить, если всё равно скоро узнаю!
— Думаю, вожделение — неплохой стимул, чтобы ты двигался чуть быстрее и не терял надежды. Как думаешь? Интрига мобилизует? — Мы помолчали. — Наберёшься сил, передохнёшь и будешь как огурчик. И ещё одно тебе, пожалуй, надо знать: окрест на многие километры нет никаких селений, поэтому уходить куда-нибудь попросту глупо. Это раз. И два, этим ты можешь меня сильно расстроить, а из этого ничего хорошего не выйдет уж точно. Постарайся, пожалуйста, быть паинькой, чтобы не пострадать самому и уж тем более не подставить невинных людей…
Я посмотрел на него исподлобья, громко хлопнул дверью и бросил в открытое окно:
— Прощай!
— Э, нет. Лучше, до свидания. Уверяю тебя, так и будет!
Хельман дал длинный гудок, и я ещё долго стоял в пыли, глядя, как его машина постепенно превращается в крохотную точку и наконец исчезает. Почему-то именно в этот момент я подумал, что так и не спросил, почему он поменял цветастый джип на этот невзрачный «мерс». И тут же снова поймал себя на мысли, какие малозначительные глупости почему-то лезут теперь всё чаще в мою голову. Потом вздохнул, обернулся и, прикинув расстояние, убедился, что путь до единственного в округе строения совсем не близкий. Но это ничего — после лечебницы здесь, на просторе, и предоставленный самому себе, я чувствовал себя свободным и практически счастливым. Казалось, даже дым с гарью, ставшие уже привычными, не портят, а органично дополняют картину вместе с огромным красно-жёлтым диском солнца, которого я раньше никогда не видел так близко. Было в этом что-то очень располагающее и в то же время пугающее, величественное и вечное. Хотелось громко закричать, прыгнуть до неба или закружиться в безумном веселье, но надо беречь силы на дорогу.
То, что меня должно ждать там предположительно хорошее, действительно стимулировало и заставляло действовать, несмотря на нестерпимое желание присесть где-нибудь здесь же и ждать, пока всё это так или иначе закончится. Хотя не станет ли в таком случае неизбежное просто оттягиваться? И даже пепел, действительно густо покрывавший всё вокруг крохотными чёрными клочками, не отталкивал, а словно по-особенному располагал к себе. Правда, я тогда и не мог предположить, что многолетняя дружба, бывает, не выдерживает действительно серьёзных испытаний и особенно горько, когда это происходит прямо накануне смерти некогда дорого человека.