— Может быть… — неопределённо ответил я, решив, что открытое игнорирование может принести мне гораздо больше проблем, чем диалог, на который явно был настроен этот преступник.
— Да, всего не предусмотришь. Главное, те, кто хотели выйти и смогли, это сделали.
Хельман захлопнул дверь, некоторое время всматривался в причудливый рычаг с надписями, почему-то живо напомнивший мне капитанскую рубку на корабле, и наконец аккуратно перевёл его в положение «вперёд»:
— Ну что? Тронулись понемногу?
Состав дёрнулся, и я невольно подумал, что надо было позволить ему немного откатиться назад, чтобы начало движения прошло плавно. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.
— Ни разу здесь, в кабине, не ездил?
— Нет!
Хельман вздохнул и, прищурившись, смотрел через стекло в туманную даль, в которой, благодаря жёлтым полосам света фонарей состава, тускло поблёскивали рельсы, а по бокам вырывались сплетения труб и проводов.
— А знаешь, когда я изредка спускаюсь в метро, — продолжал он, — то во мне всё время что-то замирает, если произносятся слова о наборе на курсы помощников машинистов электропоездов. Вроде деньги неплохие, романтика, держишь в своих руках время и жизни людей. Плохо одно — всё время надо быть под землёй, а я, знаешь ли, очень уважаю простор, небо и ветер. Ну, конечно, не такие, как они сейчас из-за этой жары с пожарами, а в принципе…
— Мне тоже кажется что-то подобное, правда, из-за тебя я даже и об этой парилке совсем позабыл! — попытался улыбнуться я, очень надеясь, что это получится не слишком наигранно.
— Ну вот, наконец-то! Ты становишься опять таким, каким понравился мне при встрече. Так держать, ведь нас ждёт впереди много чего интересного!
— И что же это?
— Неужели ты не любишь сюрпризы? — Хельман хохотнул и болезненно хлопнул меня по плечу автоматом. — Когда такие дела, лучше пусть всё течёт само собой и кажется чем-то смешанным и неясным. Уж слишком порой много понятностей нас окружает, ни голове, ни телу отдохнуть. Проще надо быть!
— Ладно. Так куда мы сейчас поедем?
— Вперёд, другого пути нет!
Некоторое время мы ехали молча, и охватившее было меня возбуждение начало спадать, уступая место лености и ощущению нереальности происходящего. В самом деле, было сложно поверить, что в метро могло случиться подобное, да ещё вдобавок я еду с виновником трагедии в кабине машиниста и беседую как с добрым другом. А дым вокруг служил словно лишним подтверждением, что это всё неправда, и навевал мысли о сне или каком-то наркотическом опьянении. Впрочем, о последнем я не мог судить объективно, поэтому, возможно, именно это здесь и было. Во всяком случае, так очень хотелось думать.