Со временем менялось отношение к этой связи и у Алаторцева. Во-первых, он привык, как привыкают люди к удобной мебели или домашней одежде. Окончательное расставание с ней, ее бунт представлялись ему столь же дикими, как, скажем, необходимость жить без холодильника или знакомого до каждой царапины на полировке книжного шкафа. Но не это было главным. Кайгулова стала необходима ему в работе. В ней была та искра не объяснимого ничем таланта, которой ему, при всей его эрудиции, мастеровитости, блестящем владении техникой эксперимента, прекрасных аналитических способностях и прочих бесспорных достоинствах, не хватало. Он эту свою не то что ущербность, а некоторую недостаточность прекрасно осознавал и не особо переживал из-за этого, не всем же Митчеллами быть… До той, однако, поры, пока работа, тайная, на себя, от всех и от Ветлугина в особенности тщательно скрываемая, не стала вдруг действительно вопросом жизни. И смерти.
Как-то раз они вдвоем с Ветлугиным засиделись в лаборатории допоздна. Был очень серьезный повод – в "Nature" вышла их совместная статья, они выпили немного фирменной лабораторной "несмеяновки", расслабились, разговорились. Ветлугин к тому времени уже прочно считал Алаторцева своим наследником, самым верным, самым надежным учеником и продолжателем, был предельно откровенен. И, грустновато улыбнувшись, Дед сказал ему: "Эх, Андрюшка! Оно, конечно, молодцы мы… Но, по большому счету, это нашими задницами высижено, твоей и моей. А этим местом не все в науке высиживается, тут такое нужно… Только это "такое" либо уж есть, либо его нету, и, хоть три института закончи и десять раз академиком, корифеем да лауреатом стань, не появится! Вот у Мариамки твоей есть, мне, пню старому, аж завидно иногда… Ты береги ее, высокого полета птица!" Алаторцев эти его слова накрепко запомнил. Он вообще ничего не забывал…
Разнообразия ради Лев Гуров решил зажарить себе на завтрак яичницу с колбасой. Блюдо это, как и любимые гуровские пельмени, привлекало его тем, что долгого времени и интеллектуальных усилий для своего приготовления не требовало. Мозги должны быть заняты другим. Ничего, вот скоро вернется любимая супруга, по совместительству популярная актриса Мария Строева, можно будет и чего-нибудь вкусненького попросить. Глядишь, и Станислава в гости зазвать – они с Марией друг в друге души не чают. Посидеть втроем, водочки хорошей выпить под хорошую же закуску, салатик "дары осени", скажем, и задушевные разговоры… Вот еще бы повод соответствующий для дружески-семейных посиделок появился! Ну, например, успешное завершение гастролей Марии и не менее успешное раскрытие убийства во 2-м Ботаническом переулке…