Он всегда умудрялся поставить слова в предложении задом наперед и постоянно путал времена, что его чрезвычайно беспокоило. «Вчера в магазин я пойду», — говорил он.
Мне нравилось, что Вали умел смеяться над своими ошибками, но при этом он был очень старательным студентом. Помня собственные муки в изучении пушту, я его часто подбадривал: «Ты обязательно выучишь английский. Не сдавайся». Я говорил ему это снова и снова. Дома я молился о том, чтобы Господь помог ему в изучении нового языка.
У Вали был веселый характер и приветливая улыбка не потому, что в жизни у него все было просто. Он покинул свою страну, когда ему было тридцать лет. Часть его семьи все еще оставалась в Афганистане, некоторые из ее членов были в тюрьме. Сейчас он был беженцем в чужой стране, отчаянно пытался выучить новый язык и обеспечить свою семью на мизерную зарплату.
Его жена Хабиба была скромной вежливой женщиной с очень приятными манерами. У нее была короткая стрижка и, по словам Джули, красивые глаза. Она всегда была очень заботлива и гостеприимна. Ей тоже было знакомо горе. Ее брата-подростка застрелил советский солдат.
Хабиба постоянно суетилась, даже когда в этом не было необходимости, она всегда сильно нервничала. Мы слышали от друзей, что она часто безутешно плачет по ночам. Джули волновалась за нее, ей казалось, что Хабиба может быть на грани нервного срыва. Как и другим афганским женщинам, Хабибе очень хотелось получить весточку из дома, от семьи, оставшейся в Афганистане, но из писем, проверяемых цензурой, мало что можно было узнать.
Иногда на ночь Вали читал истории из Нового Завета своей обеспокоенной жене. «Кажется, это помогает ей уснуть», — сказал он мне.
Во время одного из моих визитов он обеими руками поднял вверх Новый Завет и сказал:
— Я даже не подозревал, о чем написано в этой Книге. Это прекрасно. Все эти истории о том, как Иисус исцелял больных людей, и все те чудеса, которые Он делал. Иисус любил людей.
Вали сказал мне, что ему очень хотелось бы иметь чистое сердце, но он чувствует, что это невозможно. Я видел, как велико было его желание предстать чистым перед совершенным Богом.
— Это возможно, Вали. Возможно предстать чистым перед Богом, — сказал я ему.
Он посмотрел на меня так, будто я был крайне наивен и ничего не понимал в этой жизни.
Потом, слегка повысив голос, он спросил:
— Как, господин Давид, это может быть возможно?
— Самим нам не под силу ни сделать себя чистыми, ни простить себя за грехи, — ответил я. — Как бы сильно я ни старался, мне не сделать достаточно добрых дел, чтобы попасть на небо.