Затем он продолжил: «Мы же всегда обещали быть вместе на всех важных событиях в жизни друг друга. Я написал тебе еще в декабре».
Бормоча в ответ какие-то извинения, я залился краской смущения. Затем я поздравил его и его невесту и повесил трубку.
Заново переворошив связку старой рождественской почты, я откопал письмо от Ноэля. «Как я мог быть таким тупым?— спрашивал я себя. — Почему я раньше не просмотрел повнимательнее почту, почему я не позвонил ему раньше?»
Тот вечер стал поворотным моментом в моей жизни. Я снова мог любить и доверять людям. Бог не предавал меня. Это я предал Бога. Когда Он простил меня, Его любовь переполнила мое сердце. Мне хотелось рассказать о Его любви другим ребятам, хотя передо мной стоял еще один большой вопрос, ответа на который я не знал: «Разве может Бог действовать через такого обыкновенного парня, как я, чтобы изменить что-то в жизни других людей?».
Шел 1959 год, мой последний год учебы в Хаулендской школе. Я ожидал начала этого учебного года с большим нетерпением. «Этот год будет совершенно особенным», — говорил я себе постоянно. Я это чувствовал.
Тем летом я побывал на конференции общества «Молодежь для Христа» в городе Винона-Лейк, штат Индиана. Рассказы других старшеклассников о том, как Христос помог им внести существенный вклад в жизнь школы, вдохновили меня. Их слова помогли мне поверить, что я, Давид Лезебери, тоже каким-то образом смогу послужить Господу в своей школе. Хотя мои школьные годы до этого были довольно обыкновенными, перед началом этого учебного года Бог дал мне особенное предчувствие.
«Может быть, если я добьюсь в чем-нибудь успеха, ребята прислушаются к моему мнению, — думал я. — Тогда мои рассказы о Христе будут иметь особую силу».
За все годы учебы в школе я ничем особенным не выделялся среди своих сверстников. Как я ни старался, мои оценки всегда были посредственными. Я никогда не играл в оркестре и часто удивлялся тому, каким чудом меня приняли в хор: у меня совсем не было слуха. В спортивные команды меня обычно не брали, потому что и атлетических способностей у меня тоже не было.
Каждый ребенок старается отличиться перед своими родителями, и я не был исключением. По мнению моего отца, для того, чтобы из ребенка вышел какой-то толк, ему постоянно нужно делать замечания. Он считал, что похвала может испортить ребенка. Отец сам был так воспитан, поэтому и меня он воспитывал так же. В течение всех моих школьных лет я отчаянно старался сделать что-нибудь — все равно что, чтобы заслужить расположение отца.