Я знал, что это так. Бог называет это грехом и каждого человека — грешником. Я знал, что вселенская проблема греха не исчезнет сама по себе. Люди всегда будут предавать друг друга и причинять друг другу боль, если только не раскаются в своих грехах, не попросят прощения у Бога и не примут его любовь, которая может изменить жизнь любого человека.
«Боже, — прошептал я, — я знаю, что судьбы людей Тебе не безразличны, потому что Ты пришел в этот мир в образе человека, чтобы принять страдание и боль за грехи каждого из нас. Пожалуйста, сделай так, чтобы я мог помочь другим понять эту истину».
Я направился обратно к Джули. Увидев меня, она смахнула слезы и поднялась со скамьи. Не в силах ничего сказать, я просто заглянул в ее мягкие карие глаза. Понимая мысли, которых я не мог выразить словами, она сжала мою руку. Глубоко погруженные в свои раздумья, мы молча спустились по каменистой тропе к месту, где оставили Роджера.
Пока мы были на холме, Роджер разговаривал с пограничниками. Увидев, что мы вернулись, он весело приветствовал нас. Но, заметив наши печальные лица, предложил отправиться в путь. Домой мы ехали в полном молчании.
Наши временные визы в Пакистан очередной раз подходили к концу, и в очередной раз мы собрались в Индию.
Галмагал (пуштунское слово, означающее шум и замешательство) — именно таким был аэропорт в городе Лахоре, где мы приземлились. Мы сдали вещи в багаж, прошли паспортный контроль, таможенный досмотр и вошли в огромный зал ожидания. Там мы увидели около пятнадцати-двадцати крепких пуштунов, ожидавших вместе с нами посадки на самолет. По их виду и действиям было заметно, что эти люди не очень часто летали на самолетах. Скорее всего, это был их первый перелет.
Я подошел и поздоровался с одним из них — крепко сложенным рыжебородым мужчиной. В его глазах отразилось удивление, когда я обратился к нему на его родном языке. Услышав ответ на приятно звучащем пушту, я предположил, что он, вероятно, из Кандагара, большого пуштунского города на юго-востоке Афганистана. Наш разговор был прерван объявлением о начале посадки на урду (официальном языке Пакистана) и английском.
В то время как Боинг-737 «Индийских авиалиний» отрывался от взлетной полосы, стюардессы в панике пытались усадить по местам группу пуштунов. Но те не обращали на это особого внимания и продолжали ходить по проходу, выглядывая в иллюминаторы и громко переговариваясь между собой. Наконец один огромный пуштун с темной бородой перешагнул через сиденья и сел.
После того как погасла надпись «Пристегнуть привязные ремни», я направился в заднюю часть самолета, где сидели двое пуштунов, и попросил позволения сесть рядом с ними.