– Да-а, служба… – разочарованно произнес Тарасов. – С этой службой всю пьянку забудешь… – И уже более официальным тоном добавил: – Ну, раз ты такой несговорчивый, давай о делах! Я так понимаю, у тебя интерес к моему ведомству имеется? Выкладывай, какие проблемы?
– Значит, такая ситуация, – деловито принялся объяснять Гуров. – Машина у нас проходит по одному делу, «БМВ»… Угонщиков накрыли – при попытке сбыть. Документов, естественно, никаких, но имеются данные, что тачка может быть из вашего города. Вот у меня тут результаты экспертизы – судя по всему, номера кузова и двигателя подлинные, перебить не успели.
Тарасов протянул свою потную лапищу, взял протокол экспертизы и долго рассматривал его, хмуря брови.
– Нет проблем, – наконец сказал он. – Сейчас я своим людям скажу, они мигом все проверят. – И добавил с забавной гордостью: – У нас тут тоже все теперь на компьютерах! Не одна Москва пользуется! Сейчас засадят твою бумагу, куда полагается, и – все как на ладони! – Он ткнул железным пальцем в кнопку селектора и грозно приказал вызвать какого-то Калядкина.
Пока ждали, начальник ГИБДД успел выругать жару, городское начальство, нехватку бензина к даже собственных детей, которые «вместо того, чтобы о будущем думать, маются дурью». Потом пришел Калядкин, подтянутый, молчаливый майор с жесткими серьезными глазами.
– Слышь, Калядкин, – сказал ему подполковник. – Вели-ка своим бездельникам – пускай эти номера проверят! Москва интересуется! Говорят, наша тачка… Ориентируй их – марка «БМВ». Срок исполнения минимальный! Все понял?
Калядкин ответил кратко: «Сделаем!» – и тут же ушел, а Тарасов принялся расспрашивать Гурова о столичной жизни, удовлетворенно кивая всякий раз, когда из комментариев Гурова выходило, что жизнь в Москве тоже не сплошной сахар. Гуров машинально отвечал на вопросы дотошного подполковника, а сам прикидывал, стоит ли завести разговор о личности Журавлева или лучше немного подождать, пока ситуация с машиной прояснится.
Он так ничего и не решил, потому что вскоре опять появился Калядкин. Только на этот раз он не стал заходить в кабинет, а лишь заглянул в приоткрытую дверь и попросил начальника выйти.
– Что за номера? – недовольно забурчал Тарасов. – Зайди по-человечески, чего ты мне глазки строишь!
Однако Калядкин проявил завидную настойчивость, и подполковник был вынужден с кряхтением и ворчанием вылезти из-за стола. Покидая кабинет, он успокоил Гурова:
– Айн момент! Мигом разберусь и назад…
Однако пробыл он за дверью довольно долго, а когда появился, от его энтузиазма не осталось и следа. В руках он вертел бумажку – протокол экспертизы – и словно не знал, что с ней делать.