Я все это так хорошо представил, как вдруг что-то щелкнуло, и такая темнота стала, какой я никогда в жизни не видывал.
Это щелкнула дверь. И не стало щели.
Машина поехала, и ничего – подумаешь, темнота! – ничего в этом нет такого!
Я даже песенку запел, а слова там такие были: «Еду, еду я по свету…», а дальше какие слова, я забыл.
Я все вспомнить хотел и не мог. Дальше, кажется, «телеграммы развожу, развожу»: «Еду, еду я по свету, телеграммы развожу…», нет, «письма развожу…», а может быть, не письма?
Вспоминаю, что там развозят, как вдруг (этого я никак не ожидал!) меня с места сорвало и в сторону дверей бросило.
«Дорога, наверное, плохая», – подумал я.
Пополз я обратно в свой угол.
Сел там, схватился за тряпку, но, несмотря на это, меня вместе с тряпкой в другой угол бросило.
Ну, так и есть, плохая дорога, совершенно ясно!
Лучше уж буду в этом углу сидеть, не все ли равно, в каком углу сидеть!
Не успел я об этом подумать, как меня в прежний угол швырнуло, там, где я раньше сидел, а тряпка осталась.
Какая-то безобразная дорога!
Ползу к тряпке. Кругом темнота. Ведь, кроме как на этой тряпке, мне сидеть совершенно не на чем. А пол железный. Не хватает еще на железе сидеть! Мне мама строго-настрого наказывала ни в коем случае на железе и на камне не сидеть.
Ползал, ползал, пока эту тряпку не нашел.
«У прохожих на виду…» – вот какие там были слова, а вовсе не «телеграммы развожу», как мне это сначала показалось. «…Еду, еду я по свету у прохожих на виду…» – меня к потолку подняло, и я понял, что потолок тоже обит железом – так же, как пол.
А когда меня бросило в стену, я даже удивился, как раньше не заметил, что стена тоже обита железом.
Нет, петь мне уже не хотелось.
Меня все швыряло.
Я встал, руками уперся в потолок, а ноги расставил как можно шире.
Меня тут же сшибло. И я покатился.
Запутался в тряпке. От тряпки пахло всем.
«У прохожих на виду», – нелепо мелькнуло в голове.
«Ну, а если не доеду, все равно пешком дойду» – вот какие там были дальше слова!
«Лучше бы пешком дошел», – подумал я.
Я вылез из тряпки. Нет, по-моему, это был какой-то мешок.
Я стал думать: мешок это или не мешок. Похоже, что мешок. А может, не мешок. Может, это только кажется, что мешок, а на самом деле просто тряпка. А если это тряпка, почему же я тогда из нее с трудом вылез?
Трясти перестало. Это, значит, на асфальтовую дорогу выехали, а если на асфальтовую дорогу выехали – значит, скоро в город приедем.
Всю асфальтовую дорогу я о Свете Савельевой думал.
– Эх, Света, Света… – сказал я.
Машина резко затормозила, и я уже приготовился вылезать, но дверь не открывали, и я стал барабанить кулаками, чтобы открыли. Я долго еще барабанил ногами, но дверь так и не открыли и… дальше поехали. Тогда я догадался, что, наверное, шлагбаум был, а это значит – скоро город будет.