Казалось, всё идёт к браку. Она была давно влюблена и томилась в ожидании начала романа. Кто может быть лучше Антона в роли капитана Грэя? Никто. Только он. А романа всё не было и не было, даже завязки не намечалось. Они жили вместе, но — как брат и сестра. Александра знала, что Антон с кем-то встречается, относилась к этому с пониманием и ещё долго ждала, пока он разберётся со своими предшествовавшими их знакомству привязанностями. И тогда он рассказал ей свою историю: он любил мужчин и об интимных связях с женщинами не мог и подумать без отвращения. Вот если бы ты была мужчиной, говорил он с грустью, я был бы способен и на брак, потому что ты мне близка как друг, как модель — но никак не как партнёр в постели. Он ничего не знал о том, что Александра была когда-то Александром.
…И снова серо-хмурое утро, и тоскливый дождь за окном, и мертвенная безлюбовность, и не хочется жить. Быть такой же несчастной, как и все обычные одинокие девушки, мечтающие о доме и мужской любви? Злая ирония судьбы. Забавы беса. Сарказм сил, от человека не зависящих. Вот уж вправду: если хочешь рассмешить Провидение, расскажи ему о своих планах.
Я преподавала тогда в одном из художественных вузов Москвы, много рассказывала своему курсу о различии национальных менталитетов, о семантике слов при переводе с одного языка на другой. В каждом языке есть такие слова, значение которых как будто близко иноязычным, однако непереводимые в своих смыслах до конца. К примеру, русские «душа», «тоска» или «любовь» в русском объёме точно понимаются только носителями языка, теми, для которых русская культура и русский язык родные — и то по-разному, в зависимости от принадлежности к той или иной социальной, религиозной или субкультурной группе.
Клара была моей студенткой, приехала учиться в Москву из Германии. Клара — значит «ясная, яркая». Яркой она не была, скорее — стильной: худенькая высокая фигурка, короткая стрижка, непременный берет и длинный шарф, никакой косметики на лице. Зато ясности она добивалась всегда. И как-то попросила о личной встрече, предупредив, что хочет поговорить приватно. Я согласилась.
Мы встретились через неделю, и она долго и подробно говорила о своих отношениях с русским парнем-однокурсником. Они жили с ним вместе и работали в одной мастерской. Он любит меня, говорила она, так горячо любит, мы с ним уже два года, он неутомим в постели, как ни один немец, с которыми у Клары были интимные связи, — правда, было их вовсе немного, но русская страсть и мужская сила превзошли все её ожидания. Он умный, восторгалась Клара, с ним можно говорить о самых сложных вещах, и в общении этом рождались, как высекаются искры, такие идеи и художественные образы, которых до того не было ни у него, ни у неё. Немцы теперь казались ей холодными, тупыми и расчётливыми, дистанция между партнёрами, физическая и душевная, принятая на её родине, чрезмерной, такой, какой не бывает при настоящей любви.