Затем в «черный список» попали все сотрудники информационно-аналитического отдела, архива, куда делался запрос по поводу установления личностей девушек. Гуров внес в него и тех сотрудников прокуратуры, кого так или иначе мог задействовать Гойда.
Заканчивали список секретарша Орлова и заместитель министра внутренних дел, к которому генерал ходил каждый день с отчетом. Немного поколебавшись, сыщик внес в него того дежурного офицера, который передал Крячко заявление Геращенко о пропаже дочери. А также всех тех сотрудников главка, чьи кабинеты находятся около гуровского.
Оглядев список, сыщик потер переносицу. Перечень возможных информаторов Палача получился столь объемным, что для его проверки потребовалось бы задействовать половину штатных сыщиков МУРа. Причем часть из них на всякий случай проверяла бы и друг друга!
– Да, Лев Иванович, – усмехнувшись, обратился Гуров сам к себе. – Вот мы и до паранойи докатились!
Покачав головой, сыщик принялся перекраивать список. Во-первых, вычеркнул из него первую часть, включая членов экспертных групп. Во-вторых, всех работников прокуратуры, поскольку убийца в разговоре с ним ни слова не сказал о Беловой. Ну и последней этот список покинула Верочка, секретарша Орлова.
Почти все сотрудники, чьи имена остались в списке, прекращали получать информацию о следствии. Такая возможность, да и то косвенная, осталась только у двух офицеров главка, чьи комнаты находились рядом с кабинетом Гурова. Да еще офицер, дежуривший в тот день, когда Геращенко принес заявление, был в списке под вопросом.
Собственно говоря, Гуров этого офицера не знал. Встречались в коридорах несколько раз. Не более того. Не знал сыщик и его связей в главке и МУРе. Нельзя было исключить, что это он мог рассказать Палачу о заявлении Геращенко и визите Смертина. Но мог ли этот офицер получать информацию о ходе следствия каким-то иным образом, Гуров не знал. Поэтому и решил его не трогать.
К двум остальным – молодому майору Субботину и ровеснику Гурова, неприметному подполковнику Баранову – сыщик решил прикрепить наблюдение. Баранов занимался составлением каких-то статистических отчетов и кабинета своего практически не покидал. Субботин же был специалистом по взрывчатым веществам и занимался сведением воедино информации о кражах и изъятиях взрывчатки. Он больше общался с военными, чем с офицерами милиции.
Котов и Нестеренко должны были освободиться с минуты на минуту. Смертин не мог круглыми сутками колесить по Москве. Ему, как и всем остальным, требовались отдых и сон. Как только сутенер закончит свою ночную работу и вернется домой, два друга-спорщика должны были приехать к Гурову с отчетом. Сыщик собирался дать им до вечера отдохнуть, а затем, в конце рабочего дня, приставить к Субботину и Баранову. Может, что-нибудь полезное из этой задумки получится. Хотя Гуров ни на что не рассчитывал.