И лишь после этого Кир наконец разрешил им пробовать себя на манекене. Но как ни старался Василий, с ходу научиться нормировать усилие он так и не смог. Предмет попадал манекену в основание черепа, срабатывал выведенный пружинный датчик и… Циферблат с железной неумолимостью показывал, что либо клиент отправился в Страну счастливой охоты, либо, что еще хуже – жив-здоров и готов оказать сопротивление. А тревогу он уже поднял.
Василий переживал, сердился и на себя, и на манекен, и на метательные снаряды, а потому раз от раза у него получалось все хуже и хуже. Не помогало даже то, что Кирилл несколько раз объяснял ему все по новой – результат оставался прежним.
У Артема дела шли немногим лучше. Правда, пару раз он попадал рукоятью ножа именно так, как надо, но только пару.
– Так, бойцы, – Кирилл подошел к ним своей неслышной поступью охотящегося хищника. – Хорош. С одного раза такие вещи не даются. Вот скоро лето – выезд в летние лагеря. На все лето вас, конечно, не отпустят, но на месячишко, я полагаю, можно рассчитывать. Там и подтянетесь. Только чтобы со школой мне… – тут он сделал руками короткое движение, словно что-то отломил. – А то не возьму. А теперь – марш в душ и одеваться. Николай Сидорович наверняка уже весь испереживался.
Окрыленные такой перспективой, ребята вприпрыжку помчались в раздевалку. Стоя под тугими струями то чуть ли не кипятка, то ледяной воды, Василий повернулся к Артему:
– Слушай, я отца буду просить, чтобы он меня к Киру отпустил.
– Да ладно тебе, – Артем тоже обливался контрастным душем, одновременно намыливая свою красивую шевелюру. – Неужели Кир сам не договорится с… – он, как всегда, запнулся, прежде чем назвать Сталина, но закончил неожиданно твердо: – С нашим отцом?
– Да нет, Тема, ты не понял. – Василий завернул краны и теперь яростно растирался жестким вафельным полотенцем. – Я хочу к Киру вообще проситься. В спецназ… – И в ответ на пораженный взгляд сводного брата почти закричал: – А что такого?! Спецназ будет очень нужен в будущей войне! Я что – принц наследный, дома отсиживаться?!
Сергеев молчал, обдумывая услышанное, как всегда, тщательно и обстоятельно. Василий, решив, что это молчание – знак неодобрения, начал заводиться.
– Можешь говорить, что хочешь, но если даже отец запретит – все равно пойду! Я свободный человек!
В это время Артем как раз пытался решить: стоит ли говорить Васе, что он сам решил проситься к Кириллу. Уж, во всяком случае, два года обучения у Стального Кира наверняка может быть приравнено к курсу военного училища. Так что после школы вполне можно бы попроситься. Вот только…