Гуров молча кивнул, не вдаваясь в подробности. Как потеряла голову вдовушка Ольга, он уже знал.
– Вы дружили? – спросил Гуров. – Я имею в виду семьи Николаевых и Парамоновых?
– Мы всегда жили дружно, – как само собой разумеющееся, сказала Лариса. Похоже, она говорила правду. – Дружно, я имею в виду, и я с Ольгой, и Толя с Сергеем, и мы между собою. Вообще, вы знаете, это достаточная редкость, когда люди, начавшие вместе, практически с нуля, потом не разругались, как очень многие наши приятели по тому времени. Сергей молодец… был. Он, конечно же, разгильдяй. – Лариса слабо улыбнулась, потом всхлипнула и закончила: – Был.
Гуров не мешал ей говорить. При первом разговоре нельзя прерывать человека. Пусть говорит. Пусть говорит что хочет и как хочет. Даже если чувствуется, что он врет, нельзя ему мешать. При втором, третьем и последующих разговорах всегда можно будет внезапно вспомнить о каких-то противоречиях и неточностях. Но, чтобы было на чем ловить, нужно дать собеседнику возможность разговориться, а самому слушать. Вот Гуров и слушал.
– Как это ужасно, говорить про человека: «Был, был, был»! – продолжала Лариса, немного попыхтев сигаретой и успокоившись. – Не верится, что все так внезапно и резко кончается. Вчера еще все было нормально, а сегодня рухнуло. Просто какую-то порчу навели на всех нас. У Толика операция, и не совсем удачная, как я понимаю. А Сережу убили…
Эти слова заставили Гурова насторожиться. Возникала уже продуманная версия событий: конкуренты. Как ни крути, а выбран, если это не сочетание случайностей, очень удачный момент для удара по бизнесу. Пока Парамонов в больнице и недееспособен, а Николаев убит, практически их общий бизнес находится без присмотра и, как говорится, приходи чужой человек и бери что попало.
– А какими были отношения вашего мужа и Николаева с конкурентами? – прямо спросил Гуров.
– Понятия не имею, – ответила Лариса. – Ну, то есть я знаю, что еще кто-то работает в этом сегменте рынка, но чтобы была вражда или дружба… Просто никогда не слыхала. Да вам лучше у Ольги спросить про все эти дела, потому что я не очень-то ими интересовалась, да и мой муж меня не вводил в курс дела. И зачем мне все это нужно? Я за мужем, как за каменной стеной… была. Господи, вот опять это слово. Сережа был, и я была.
Тут Лариса разрыдалась, припав к плечу Гурова, словно теперь ему предстояло побыть той каменной стеной, к которой необходимо было ей прислониться, пока муж в таком состоянии.
Гуров терпеливо подумал, что на сегодня это наверняка последняя женщина, которая плачет перед ним. Больше он ни с кем встречаться не собирается, а Мария Строева этим его не балует.