Ох, и не зря говорят знающие люди: 'Ищешь варианты? Будь готов к тому, что они сами найдут тебя!', не зря. В поле зрения Корнева, уже прикончившего яичницу и уполовинившего кружку с пивом, бодрым шагом вошел довольно прилично, а по меркам Фронтира даже богато одетый господин, целенаправленно продвигавшийся в направлении оккупированного Романом столика.
- Приятного аппетита, господин капитан-пилот! Всегда радостно встретить соотечественника на чужбине.
Корнев изобразил что-то среднее между вежливым поклоном и дружеским кивком, однако незнакомец явно решил показать, что на чемпионате по хорошим манерам дал бы Роману хорошую фору.
- Позвольте представиться, Лозинцев, Дмитрий Николаевич, коммерсант, - теперь уже не незнакомец, а Лозинцев протянул руку.
- Корнев, Роман Михайлович, капитан-пилот, - пришлось вставать и протянуть руку в ответ. - Универсальный грузопассажирский транспорт третьего ранга 'Чеглок'.
Оба одновременно сели. Лозинцев поднял руку и изобразил в воздухе какую-то фигуру неопределенных очертаний, у столика тут же материализовалась официантка.
- Кружку пива, пожалуйста. Такого же, как у господина капитана-пилота, - официантка перевела взгляд на Корнева и, получив утвердительный кивок, исчезла.
Корнев исподволь рассматривал неожиданного соседа. Надо сказать, господин Лозинцев ему понравился. Сразу видно, не пустой трепач, а тот самый фрахт. А что вы хотите? Не первый год по космосу мотаемся, научились разбираться-то. Дорогая одежда это еще, знаете ли, не показатель. Но у корневского визави и кроме одежды, вид был что надо. Лет сорока, ну, может, с небольшим, высокий и статный, Лозинцев всем своим видом показывал значительность и важность, но так, без пренебрежения к собеседнику, что умеют делать только удачливые коммерсанты и более-менее хорошие офицеры. Причем в лице коммерсанта бросалось в глаза именно его выражение, а никак не черты. Какое-то лицо оказалось совершенно не запоминающееся, хм, странно даже.
- Я так понимаю, Роман Михайлович, вам нужен фрахт, - начал Лозинцев, как только официантка скрылась из глаз, оставив на столе две кружки пива. Решив, что молчание - знак согласия, Лозинцев продолжил. - А мне нужно попасть на Райнланд.
А так все хорошо начиналось... Одной фразой собеседник перечеркнул все надежды Корнева. Конечно, не так дурно Роман был воспитан, чтобы сразу посчитать уважаемого Дмитрия Николаевича сумасшедшим, но Лозинцев сам, никто его за язык не тянул, показал, что, как бы это помягче выразиться, не в полной мере ориентируется в наличествующей политико-экономической ситуации. Вот примерно так. Лететь с Нью-Либерти на Райнланд - это все равно, что зайти к господину Н., который ну просто люто ненавидит господина М., и вежливо этак поинтересоваться: 'Кстати, а как поживает наш общий знакомый М.? Я вот как раз к нему в гости собрался, знаете ли...'. Арийский Райх на Нью-Либерти именно ненавидели, и лететь на его столичную планету отсюда... Нет, можно, конечно. Свободу космоплавания никто еще не отменял. Вот только у тебя вдруг начнутся проблемы. И сразу, и потом, когда опять окажешься на Нью-Либерти. Сам Корнев с этим не сталкивался, но знающие люди рассказывали... Корабль тебе вовремя не заправят, или совершенно неожиданно окажется, что нужной марки топлива в космопорте нет. То есть, конечно, есть, но, видите, какая незадача, все уже заранее заказано и оплачено, а когда завезут, просто никто не знает... Или еще какая неприятность возникнет буквально ниоткуда... И все будут вежливо так извиняться, но легче от этого не станет... В общем, надо бы от господина Лозинцева как-нибудь аккуратненько отделаться, пока он не повторил свое предложение а то еще и услышит кто... Нет, сам Корнев ни против Райха, ни против полета на его столичный мир ничего не имел, но и неприятностей очень хотелось бы избежать. Тем более что летать на Нью-Либерти было делом выгодным, грузы сюда возились по меркам Фронтира недешевые, платили за их перевозку соответственно, и лишать себя таких возможностей было бы неумно.