На мое розовое пальто с оборками никто и внимания не обратил. Все были слишком измотаны.
Я огляделся, пытаясь найти знакомых. Чак остался с женщинами – со сломанной рукой он бы нам несильно помог. Мы с Тони и Винсом вместе дошли до больницы, потом я их потерял среди общего хаоса. Ричарда, когда мы заявили о том, что идем на помощь, как ветром сдуло.
В столовой я не увидел ни одного человека в маске. Либо они знали то, что не было известно обычным людям, либо им уже было все равно.
Сержант Уильямс показал на свободные места за одним из столов; мы пробрались сквозь толпу и сели. Я поставил дымящуюся миску с супом и пожал руки окружавшим меня полицейским. Сержант Уильямс снял шапку и шарф и бросил их на стол, на кучу другой теплой одежды. Я последовал его примеру.
Запах стоял, как в раздевалке при спортзале.
– Там просто кошмар, – пожаловался один из полицейских, наклоняясь над миской супа.
– А что случилось? – спросил другой.
– Китайцы, вот что, – зарычал первый. – Надеюсь, наши сравняли их долбаный Пекин с землей. Мне пришлось катить из Пресвитерианской несколько узкоглазых сук, и, Богом клянусь, я едва не бросил их замерзать в сугробе.
– Хватит, – негромко сказал сержант Уильямс. – В городе и так творится немало зла. Мы еще не знаем, что произошло, так что завязывай с подобными разговорами.
– Не знаем, что произошло? – спросил полицейский, не веря своим ушам. – Мы практически ведем бои в нашем собственном городе!
Сержант Уильямс посмотрел ему прямо в глаза.
– На каждого, кто совершает правонарушения, находится пятеро таких, как Майкл, – он кивнул в мою сторону, – тех, кто рискует жизнью, помогая нам.
Полицейский сердито покачал головой.
– Правонарушения?.. Да пошли вы все к черту! С меня хватит.
Он поднялся, схватил свою миску с супом и зашагал в другой угол столовой.
– Вы уж извините Ромалеса, – сказал сержант Уильямс. – Сегодня мы потеряли нескольких людей в перестрелке на Пятой авеню. Толпа идиотов решила пограбить шикарные магазины.
Я нагнулся, чтобы развязать шнурки, и поджал пальцы на ногах. В них вспыхнула сильная боль.
– Снимите ботинки, – посоветовал сержант Уильямс. – Они не пропускают тепло, и ваши ноги мерзнут.
Он вздохнул и посмотрел по сторонам.
– После перестрелки на Пятой повсюду трупы, и класть их некуда, полицейские фургоны и «Скорые» добраться туда не могут, так что пришлось оставить их прямо на улице. Это просто ад.
Я снял ботинки, уложил ступню на колено и принялся разминать пальцы.
– Сочувствую.
Понятия не имею, что полагается говорить в таких случаях, – возможно, тут ничего не скажешь. Я выдержал подобающую паузу, затем занялся пальцами на другой ноге.