- Да! – наконец выдохнул Миша и поднял глаза, сиявшие счастливыми слезами.
Олег притянул его к себе. Мишка, бросив, наконец, свои обои, обвил руками его шею. Они не целовались. Ничего не говорили. Молча стояли, вжимаясь друг в друга. Олег старался удержать дрожание своих плеч. Мишку трясло, ему было – можно.
- Как посмел-то? – уже другим, чуть насмешливым, снисходительно-теплым тоном спросил Олег.
- Она сказала, что ребенку нужен папа, а я – мешаю!
- А меня спросить не надо? А если бы я с ума сошел, пока ехал, пока тебе дозвониться не мог? Об этом не думал?
- Прости! – виновато прошептал Мишка и теснее прижался к Олеговой груди.
- Драть я тебя жалею, а – зря! – улыбнулся Олег. – Отец-то твой чего ушел? Всё понял, что ль? …Сходи!...
Олег проводил друга до прихожей и, когда за Мишкой щелкнула дверь, снял с вешалки оставленный им шарф и двумя ладонями прижал его к лицу.
Сбегая по лестнице, Миша прикидывал, где искать отца – у гаражей или у магазина? Но искать не пришлось. Евгений Иванович курил на лавочке между сараями, в десятке шагов от подъезда. Миша молча подошел. Отец протянул ему пачку «Примы». Мишка взял сигарету и сел рядом, наклонившись над отцовской зажигалкой.
- Что, в городе совсем люди нормально не живут? – Евгений Иванович смотрел в сторону.
- Я больше не приеду! – в ответ сказал Миша. – Деньги присылать - буду, а ездить – нет.
Евгений Иванович обернулся и заговорил торопливо и испуганно:
- Миш, ты что?! Не бросай нас, сынок! …Ведь – квартира, дом в Ключах, огороды…. Кому это всё? Я ж и ничего не говорю! Я ж ничего и не видел! …Олег – хороший парень, вы – дружИте!
Если б за последнюю неделю Мишку не предали столько раз близкие люди, он согласился бы на это «не видел, не знаю». Но сейчас он с духом собрался и… как в прорубь с головой нырнул:
- Пап, ты всё правильно понял. Мы с Олегом живем как семья. Четыре года уже. Мы и из Москвы вдвоем уехали.
- …А Алина?
- Просто знакомая, племянница нашего друга. Мы так придумали соврать, чтобы меньше вопросов.
- … Там с вами дружат?
- Конечно! Друзья – «обычные», не геи. На заводе есть, кто пытается про меня гадости сказать, но таких немного. Ну, за глаза, может, больше….
Они сидели долго. Докурили. Взяли еще по одной. Мишка, выскочивший из дома без шапки и шарфа, продрог. Отец покосился на него, затушил бычок и, вставая со скамейки, хлопнул его по плечу:
- Идём в дом! Матери не скажем, хорошо? И бабке.
- Не скажем! – согласился Миша.
А перед самым подъездом Евгений Иванович обернулся с неловким смешком:
- …Гвозди-то кто дома забивает?