– Да мне на это наплевать. Хоть увольняй, – парировал Гуров. – Если ты не в состоянии оградить от нападок меня и мою жену, да еще и ставишь идиота на ведение этого дела, то я сам всем займусь. Могу и без твоей помощи! А сейчас, если хочешь узнать, откуда взялся револьвер, из которого убили Левицкого, высылай экспертов в театр. Пусть пальчики ищут.
– Ты вышел на след револьвера? – недоверчиво спросил Орлов.
– Не только вышел на след, но и сейчас беседую с его хозяином, – усмехнулся сыщик. – Присылай своих людей к Воронцову. Только не раньше чем через полчаса. Я тут еще не закончил.
– Докладывай! – тут же потребовал генерал.
– А вот хрен тебе! – отрезал Гуров. – Меня тут не должно быть, а значит, и не было. Пусть тебе Свиридов докладывает.
– Я отстранил его от дела, – растерянно пробормотал Орлов. – За нарушение тайны следствия.
– А почему не тайны исповеди? – отрезал сыщик. – Значит, пришли кого-нибудь другого.
Гуров положил трубку и обернулся к Воронцову.
– Что же, рассказывайте, Владимир Владимирович, как вы обнаружили пропажу револьвера, – улыбнулся он. – А заодно не забудьте поведать, как вас посетила гениальная мысль вообще вспомнить о хранящемся в сейфе оружии!
Воронцов посмотрел на сыщика испуганными глазами. Из разговора Гурова он прекрасно понял, что тот общался со своим начальником. И характер разговора не оставлял никаких сомнений по поводу их отношений.
Директору театра, конечно же, не раз приходилось слышать о крутом нраве мужа своей ведущей актрисы. Но Воронцов считал все эти разговоры не более чем досужими сплетнями. Оттого и испугался, когда увидел в деле «крутость» полковника. И подумал, что такой человек может легко и голову свернуть, забыв о том, что он сотрудник милиции, а значит, должен действовать строго в рамках закона.
Гуров едва сдерживал довольную улыбку, наблюдая за реакцией Воронцова. Сыщик, конечно же, мог поговорить с Орловым наедине, попросив хозяина кабинета выйти на пару минут, или же выбрать для разговора с генералом более мягкий тон. Но он хотел этим разговором именно запугать Воронцова. И, похоже, добился своего.
– Даже не знаю, с чего начать, – робко пробормотал директор театра. Этот детский наивный испуг в глазах почти шестидесятилетнего мужчины выглядел настолько глупо, что сыщик поморщился.
– Начните сначала, – посоветовал он хозяину кабинета. – И не разбегайтесь, прыгайте…
Воронцов несколько секунд внимательно рассматривал ногти на своих руках, будто собираясь с мыслями, а затем начал свой рассказ. Получилось у него довольно складно. Но именно эта гладкость и логичность рассказа насторожила Гурова.