м существовании этой тайны - ни слова. Ночные твари, демоны, порождения тьмы... порождения зла. Никто, кроме видунов и самых близких их соратников не знает и не узнает вовек, откуда на самом деле все эти исчадия берутся. Потому что многим, слишком многим ответ на этот вопрос может не понравиться.
Словно в подтверждение этих мыслей дорогу Ярле перешел человек в рясе двухбережника.
Никто не должен знать, двухбережники в первую очередь.
Какова истинная сущность скрытности видунов - притворство, хитрость? Или самозащита, необходимая, чтобы выживать в мире, таком, какой он есть? Слишком тонкой бывает грань между тем и другим... А за ней, за гранью, по ту ее сторону, где хитрость лживая - все то же: "мутные" помыслы, преддверие темноты.
День переставал быть днем, становился вечером. Сегодня в советный дом к городским старшинам идти поздно. Надо подходящий постоялый двор отыскать, не сильно дорогой, но приличный. Денег у Ярлы, особенно с учетом задатка, гонцами привезенного, хватило бы и на гостиницу подороже, но зачем? Роскоши ей не нужно, не так воспитана.
Нанять повозку, да у кучера совета спросить? Они всегда знают, в какой гостинице какие цены да условия. Но нет, пожалуй, лучше пешком пройтись да самой поискать, заодно и осмотреться, освоиться.
Ярла миновала рыбачий квартал, улицу купеческих подворий - в них не стоит соваться, здесь только купцов и принимают. Дальше городские трущобы начались, где на мало-мальски приемлемое жилье рассчитывать нечего. Тут самые неудачливые мастеровые ютятся, да тот люд, который к тем, кто побогаче, нанимается в услужение. Да те же воришки, что в порту и на рынках промышляют. Да еще нищие. Эти свой кусок добывают в других местах, где богатые господа гуляют, где у них можно попросить. А ночевать сюда возвращаются.
Дошла до сейманскиого квартала. Это во многих городах как пограничье между мирами, между миром бедности с одной стороны и зажиточности, а то и роскоши - с другой. Потому что есть среди сейманов и совсем голодранцы, а есть и такие, что в золоте да в бархате щеголяют, и ездят на дорогих породистых лошадях. Но роскошь у них другая, чем у знатных, наполовину в пыли. Сейманка, что в золотых ожерельях в три ряда, вполне может по улице босиком пройтись. Непостоянная роскошь, переменчивая: сегодня у тебя все и денег куча, а завтра отвернулось счастье - и нет ничего. Поэтому сейманское богатство - без чванства, без высокомерия.
А больше, чем удачливых барышников, среди сейманов всяких актеров-комедиантов, жонглеров да певцов. Эти ходят выступать на площадях, перед богатыми домами, после представления собирают медяки, реже - золотые монеты, что бросают им. Еще много гадателей, к которым, бывает, и из знати кое-кто наведывается судьбу узнать. И карточных шулеров много, и знахарок да ворожей - в общем, кого только нет.