Марина стояла у окна, внешнее стекло которого было наполовину замёрзшим, закутав плечи в серую шаль, и смотрела на тёмный силуэт стоящего напротив дома, на котором кое-где просматривались мутные пятна окон. Было ещё довольно рано, но отсутствие электричества кардинально изменило образ жизни горожан. Что прикажите делать тёмными зимним вечерами при свечах? И даже не заикайтесь о романтике!
Отойдя от окна, Марина повесила шаль на спинку стула, сняла махровый халат и бросила его на шаль. Оставшись в длинной ночной сорочке, она зябко передёрнулась, задула свечу, и поспешно забралась под одеяло, натянув его по самые глаза. Сначала она покрылась мурашками и сжалась от соприкосновения с холодной тканью постельного белья, невольно начав прерывисто дышать, но потом, постепенно согреваясь, она расслабилась. Окончательно согревшись, Марина подоткнула одеяло под подбородок и глубоко вдохнула прохладный воздух комнаты. Спать совершенно не хотелось. И снова, в который раз, её заполонила невероятная тоска. Сложив руки под грудью и сжав их вместе, она напряглась, пытаясь не заплакать. Не получилось.
То, что произошло с Горском-9 осталось загадкой для всех. Правда, те, у кого там жили родственники или знакомые, считали, что произошла серьёзная авария на ядерном реакторе, и власти замалчивают эту информацию, чтобы избежать паники и прочих проблем. Власти действительно молчали. Ну, нельзя было объяснить, как это возможно – «потерять» целый город. До него просто не могли добраться. Он просто исчез.
Горска-9 не коснулась волна переименований «почтовых ящиков». Ему не успели дать какое-нибудь банальное название, типа «Зеленск» или «Северск». Но на совете городской общины, перед самым Новым годом, было принято решение, переименовать город в Кристенбург. Это название было как абсолютно естественное. Главой города был выбран уважаемый библиотекарь. Постепенно в городе устанавливался новый уклад, основанный на наиболее пригодных для существующих условий принципах.
Вначале февраля в Кристенбурге сожгли первую ведьму.
Это был микрорайон (хотя точнее его было бы назвать – «нанорайончик» ), расположенный, по сути, за пределами города, по соседству с большой промзоной. Уже кончался частный сектор – эта городская деревня – проезжалось небольшое садовое общество, уже появлялось впечатление, что выехали за город (на трамвае, между прочим! ), и тут появлялись «чисто городские дома».
Городские, конечно, только города годов этак сороковых-пятидесятых прошлого века. Ты будто реально попадал в то время. Двухэтажные небольшие домики с облупленными стенами, в окнах, по большей части, деревянные рамы, разделённые на четыре, а то и на шесть частей; а если где стояли стеклопакеты, так это только подчёркивало убогость дома, воспринимаясь как бельма.