– Я присмотрю за ним, – сказал ему вслед участковый.
Мишка только раздражённо повёл плечами. Присмотрит он, как же! Он, Мишка, лучше присмотрит. Когда-нибудь козлу башку кирпичом разобьёт и оставит со спущенным штанами. Вот пусть тогда присматриваются и разбираются!
А ещё Мишка знал, что соседка со второго этажа – ведьма. Реальная, а не как в сказках и кино. Он знал, что очень многие мерзости, происходящие в их районе, случаются по её вине и к её удовольствию. Она, словно вампир, питалась излучениями (или что там есть) безобразий и мразности.
Например, она просто упивалась проявлениями алкашности его матери, которую люто презирала. И каждый раз, встречаясь и здороваясь с Мишкой, она так слащаво улыбалась, что он с трудом удерживался, чтобы не передёрнуться от отвращения. И этим она тоже упивалась.
Мишка также знал, что она занимается сексом со своим соседом; он иногда слышал её стоны в квартире наверху поздними вечерами. И он презирал соседа. Трахаться со старухой…!
Он был нормальным пацаном – любил гонять мяч, лазить где-нибудь, где «не велят», что-нибудь жечь – в безопасном месте, конечно. В общем, нормальный пацан. Но кое-что его, всё-таки, отличало от большинства пацанов. Он души не чаял в маленьких детях. Особенно – в девчонках.
Ему очень хотелось бы иметь младшую сестру. Ухаживать за ней, заботиться, оберегать, может быть, учить чему-то. Да просто возиться. Поэтому трёхлетняя Юлька из соседнего дома была его… просто отрадой, наверное. Он мог возиться с ней сколько угодно. И Марина – юлькина мать, совсем молодая, симпатичная женщина, которая тоже нравилась Мишке – спокойно оставляла дочь его заботам, когда ей нужно было куда-нибудь сходить.
Как же ему нравилось это маленькое создание! И эта малость его реально любила! Он это чувствовал. А как ему нравилось, когда она, время от времени, обнимала его за шею, прижимаясь головенкой с так приятно пахнувшими волосами к его щеке! Странно, наверное, но в ней была единственная полноценная радость в его жизни.
Он любил покой дней, когда мать работала. Если погода была не очень, можно было посидеть дома, где было тихо, спокойно, и была надежда, что, поскольку день будний, и вечер обойдётся без бухла. С матерью можно будет нормально пообщаться, и даже, возможно, ему перепадёт материнской ласки. Он был из тех, немногих, пацанов, которым нравится, когда их гладят по голове.
Мишке нравилось сидеть на стуле в эркере – создавалось впечатление, что он сидит как бы вне комнаты, как бы снаружи, но при этом и не на улице. Забавное, немного странное, ощущение.